– Октис! – Натужно взревел рядом голос Гордея.
Октис отвлеклась. Гордей возвышался над ней, сотрясаясь всем телом, держа над собой в дрожащих руках каменную глыбу размером в две его головы. На мгновение ей показалось, что он хочет убить именно ее – отомстить за неудачный план или за что угодно, что случилось с ним раньше.
Но она только расслабилась и упала на спину. Гордей бросил камень и тут же повалился рядом. Глыба проехалась по голове цахари и прогремела с выступа вниз по склону.
Бывшее напряженным, тело нелюдя быстро обмякло.
***
Она отползла в сторону, сложилась и закрыла глаза.
Ей нужно было отдышаться. Ее тело еще только собиралось закатить истерику по поводу случившегося. Это было чувство победы, немногим отличное от чувства поражения. Октис была избита – в который раз за жизнь.
Ей не хотелось никуда идти. Продолжать этот круговорот боли, пускай и притупившейся за долгие сезоны. Вновь и вновь бесцельно переживать одно и то же.
Творцы шутили с ней, подсовывая под нос знакомые сцены, но меняя декорации, обстоятельства, актеров и их роли. И так мешая наверняка понять в этой жизни хоть что-то. Хоть раз заранее знать, что будет в конце.
Ей хотелось вырваться. Остановиться. Порвать злосчастный мешок. Будто в двух шагах от ее пути была другая жизнь. В которой всю боль, всю ответственность можно переложить на другого. И просто быть уверенной в неизменности «сегодня» и «завтра».
– Октис.
– Я знаю. – Не открывая глаза, пробормотала она. – Надо идти.
– Да, но… я ранен.
– Серьезно?
Она приподнялась.
– Сама скажи.
Гордей все так же лежал рядом. Копье охотника угодило ему в голень, и теперь распоротая штанина ниже колена была залита кровью.
– Идти можешь? – Октис подползла ближе.
– Честно говоря, не особо.
Но все-таки ты встал, поднял здоровый камень и только потом упал обратно…
– Ну что там?
Он спрашивал ее, как знатока. Как вольного ведущего. Как человека, который повидал немало ран. Что могла ответить Октис? Копье вошло в мясо и вывернулось под собственным весом. Для Змей, которым была оказана поддержка ведающих, такая рана не могла стать слишком серьезной проблемой. Но сейчас ни одно из обстоятельств не играло им на руку.
– У тебя кровь течет. – Неуверенным тоном заявила она.
Все кончено. – Прозвучал приговор в ее голове.
– Я знаю. Перевязать можно? Оторви от мантии.
– Я перевяжу… но тряпка не развернет ее обратно. У нас мало времени – сейчас бы и Опойка не управилась. До наших вещей еще нужно дойти. Но яд кончился…
– И что теперь?
Он с усилием взглотнул. От Октис снова требовалось быстро принять решение. Какое угодно, главное – быстро.
Брось его здесь. – Предложил голос. Она не сомневалась – это был единственный правильный вариант.
– У меня… с собой есть нитка и иголка. – Вопреки себе сказала Октис. – Я... зашью тебя.
– Что? Как, Боги?!
– Проткну рану с одной стороны, потом с другой и стяну. Несколько петель. Быстро.
– Живого человека?!
– Если я это не сделаю, у тебя больше шансов стать мертвым. Потеряешь еще кровь – ослабнешь. Грязь попадет – сгниешь. – Пригрозила она.
– Это поможет? – Он все тараторил о своем, так и не заметив, между чем на самом деле все еще выбирала Октис.
– Я не знаю. Ведающие так раненных штопали. Я не следила за ними...
– М-м-м! – Гордей замотал головой, прикусив язык.
– У нас нет времени. – Она откинула полу юбки. Из потайного кармана быстро появился небольшой моток с воткнутой иглой.
Игла была металлической, и сейчас – посреди леса цахари – Октис немного обрадовалась, что не пользовалась костяной.
– Творцы, какая здоровая! – Простонал раненный.
– Я знаю один хороший шов. Я им починяю форму… – Сообщила она, держа в перебитой руке швейные принадлежности.
Грубая нитка была заранее продета в ушко иглы, и Октис под шипение пациента приступила к делу.
– Только не ори – они никуда не делись. – Сказала она и придавила ступню, усевшись сверху.
Гордей старался, скулил и не знал, куда деть свои руки. Они сами тянулись к ране – во что бы то ни стало прекратить тянущуюся боль.
– Отвернись. Не смотри. – Не отрываясь от процесса, пробубнила она.