Остальные двинулись следом.
Она не успевала. Первый из подбежавших оказался ближе, чем надо: снаряд кистеня пролетел дальше головы, но шнур угодил в шею, груз сделал оборот вокруг. Змея, отходя дальше, потянулась назад, как могла. Бугай, вместо того, чтобы продолжить бежать на нее и тем ослабить удавку, остановился и сам начала тянуть обратно. Оперевшись об него ногой, новым рывком она высвободила груз, но для противника это не стало спасением. Тот повалился назад лицом в грязь.
Она переломила движение снаряда, закрутила в стороне от себя, сделав еще пару размеренных шагов назад. Нападающие остановились на миг – что-то явно шло не так. Никто из них, заходя в этот угол, даже не думал о таком повороте. Внезапно она пошла вперед – больше не ожидая нападения, смело атаковала сама. Ее новая жертва хоть и успела заслониться дубинкой, но от того движение снаряда лишь чуть преломилось: груз угодил ниже шеи, а дубинка – в подбородок. Он завалился на спину, застонал и захрипел. Не останавливаясь, Змея размахнулась и угодила кистенем в плечо его соседу, пятившемуся назад. Он вскрикнул, выпустил нож, и, заваливаясь на сторону, побежал прочь. Самый несмелый – а потому здоровый – так в драку и не вступил. Он направился в след раненному компаньону, и вместе они пробежали мимо портного.
Змея смотала шнуровку кистеня и подвесила обратно на ремень. Хмарей стоял на месте, все еще не зная, что ему делать. Не зная, как реагировать на случившееся. И на то, что вольная ведущая тут же принялась обыскивать карманы оставшихся лежать вымогателей.
– Это было... быстро. – Вдруг решился он.
Змея его узнала.
– Хороший бой не длится долго. – Заявила она, поднимая последний кошель. – Осуждаешь?
– Есть немного...
– Что же ты тогда в стороне стоял, когда пять мужланов бедную женщину среди бела дня в угол загнали?
– Да я-то не понял, что происходит. А когда понял, то ты не такая уж и бедная оказалась. И весьма быстрая на расправу. – Оправдался он и подивился сам себе, что так просто с ней разговаривает. – А я форму твою поношенную узнал. Ты из женского полка. Так?
– Какая есть форма... – Буркнула она и направилась за вещами.
– Я ее шил, кстати. Не всю. Я работал над нарукавниками. То есть, не над всеми, но нас в Привыпадской артели много работало. Каждый выполнял свою часть. – Выговорил он и запнулся. – А я на этой площади работаю, кстати. Ищу таких как ты.
– Это как? – Змея подошла ближе. – Кого именно? Тех кто, честных торгашей по углам избивает?
– Ну, что-то типа того. Я портной-кожевник. Я зарабатываю на жизнь изготовлением и починкой походной одежды. – Доверительно тихо сообщил Хмарей. Он собрался с силами. Сейчас ему требовалась решимость, на какую он только был способен. Ведь все в нем отговаривало от совершения таких глупостей. Но глупость он уже совершил – увязался за ней. – Извини уж за прямоту: тебе тут оставаться нельзя. Подворотня, может, и темная, но… не будешь же ты тут сидеть до того, как те типы вспомнят про свой свидетельский долг? Пойдем со мной. Форма твоя поношенная и нуждается в ремонте. Соглашайся на мои услуги, и пойдем в мою мастерскую. – Голос портного звучал все тише, так что последние слова он проговорил уже шепотом.
– А не боишься в дом меня пускать? – Под стать тихо ответила она и кивнула назад. – У этих и вправду шансов мало. И этот еще сдохнуть может.
– Боюсь. Но что уж делать – у меня, как оказалось, опасная работа. Ну, в конце концов, я же не буду требовать с тебя слишком большую плату. – Пошутил он. – Выбирая между тобой и этой компанией, я скорее связался бы с перволинейным.
– Товаром возьмешь?
Они обошли площадь и оказались на широкой улице.
– Не могу же я ходить по городу просто так? – Донеслось из-под капюшона. – Одно дело, что прохожий мимолетом видит форму под плащом и значения тому не придает. Другое дело, когда тебя взглядом протирают со всех сторон. А кто про Змей больше знает, может, даже жалеет, что застал меня не на царской земле…
– Тогда зачем ты носишь ее? Как наказание?
– Наказание? Нет... не так. Броня мне жизнь спасала уж не меньше раз, чем на войне. Она моя – я ее.
– Но она не предназначена для того, чтобы ее не снимали вообще. На столь долгий срок…
– Это дело привычки. В долгих походах у тебя выбора нет, кроме как нести ее на себе. А сейчас, ты сам видел – мне не упросить недругов подождать, пока я переоденусь.
Улица сделала поворот и изменилась. Каменная мостовая закончилась. На широкой улице после дождя еще сохла огромная лужа, толпились горбоноги у открытого стойла по другую сторону. Люди, кто обходили лужу, кто шел прямо по ней.