– Эй! – Прогремела Октис.
Разбуженный корчемник ударил в беспамятстве ногой по столу, от чего крепкая мебель издала негромкий жалобный треск.
– Да, что?! – Пробудился он.
– Это постоялый двор или конура какая-то?
– Чем хочешь, тем и будет. – Едва совладав с реальностью, выговорил хозяин.
Октис сгрузила ношу у ближайшего стола.
– Ну так грей мне еды и готовь место до полудня. Во дворе – седлоног. Покорми его, но только осторожно – может укусить.
Хозяину не понравилось, что нежданная гостья немедленно перешла к требованиям – так резко и грубо. Но уверенность в ее голосе, в позе, в движениях, в конце концов, упоминание о дорогой ездовой скотине во дворе, заставили пересилить собственное возмущение. Он встал и шарахнул ногой по двери напротив себя. Скоро дверь отворилась и оттуда вывалилась женщина, предварительно издав намеренный грохот неудовольствия. Была она одета в не самые чистые тряпки. Ее когда-то черные волосы – пышные и длинные – свисали на лицо, вились и путались без заметного ухода. Из-за первой седины они казались припорошенными пылью.
– Чего тебе надо, ты – ошибка?! – Взревела она.
– Сама ты Творцов ошибка! Иди грей еду – у нас гость. И ту кашу подогрей: во дворе седлоног – покормишь его, пока я тут разберусь.
Хозяин указал в сторону усевшейся за стол гостьи. Женщина исподлобья взглянула на Октис и почесала голову, от чего еще несколько прядей спало на лицо. Сутулясь, помощница побрела обратно.
– Что, тихо у вас тут? – Поинтересовалась Октис.
– Это хорошо или плохо? Любишь грохот? Место тут ходовое, на самом деле. Просто сейчас спокойно, да – пока урожая нет. Город за стенами набит под завязку. – Хозяин, посуетившись, поставил перед клиенткой бутылку и стакан.
Октис вытянула тряпичную пробку и налила себе содержимого. Выпила залпом, не принюхиваясь.
Вода со скупой каплей дохлого вина. Сойдет. – Подумала гостья и будто сама себе кивнула в знак согласия.
– Ничего. К утру здесь везде будет полно народу. Да, думаю, что так. – Сообщила она, наливая второй стакан.
– С чего? С урожая-то время…
– Я так понимаю, что никто тут еще не в курсе. Птиц почтовых у вас с Кулоном нет?
– С Колонной? – Переспросил хозяин. – Для каких таких дел нам птицы нужны?
Октис немного помедлила, обдумывая обстоятельства.
– Сколько с меня за постой и еду?
– Так сразу? А сколько съешь?
– Как нормальный человек с дороги.
– Двадцать – лежак за дверью. За еду – двенадцать. За седлонога… пять.
– Пятнадцать за место. И столько же за всю еду.
– Но ты даже место не видела!
– Я видела этот дом. И размеры тут не знатные, а там, значит, и без того меньше.
Их торги ненадолго прервались. Из подсобки с чаном в руках выплыла помощница. Она остановила на хозяине свой негодующий взор, означавший готовность еды, и прошла мимо на выход.
– Ладно. Сторговались. – Сказал он и начал выносить из подсобки еду.
Гостья разломила предложенный хлеб, макнула в миску с похлебкой и только после вернулась к прежней теме:
– Ну, в общем так: Кулон, – как бы хозяин не переиначивал название города, у Октис на карте значился именно «Кулон», – заняли эдрийские войска. Я встретила толпу беженцев на восточной дороге и опередила их, потому что верхом на седлоноге срезала путь. Думаю, что часть людей направится именно сюда.
– М-м-м. – Прохрипел недовольно хозяин, выставляя на стол последнюю тарелку с мясом. – А что именно произошло?
– Что именно? А что могло произойти? Есть несколько вариантов?
– Ну… да всякое. Время сейчас какое-то непонятное, неспокойное пошло.
– Время всегда такое. Сколько я живу…
– Ну, может, ты и не там жила.
– Не знаю, что думали кулонцы, но на одной веревке они умудрились вздернуть и местного законника, и церковника, и ведающего...
– Это все князь. – Тихо, будто их могут подслушать, сказал корчемник. – Он сидит в Серде и не появляется на землях уже давно. Значит, вошли войска царские? С границы? По приказу?
– Судя по всему, да. Больше им идти неоткуда. А что, они могли войти и без приказа?
– Я же говорю: сейчас уже кажется, что могли же и так…
Чтобы это могло значить? – Подумала Октис и повела глазами. Выучка профессионального царского солдата мешала представить подобное. Однако потом какая-то ее мстительная и мнительная часть напомнила обо всех тех случаях, когда сама Октис действовала без приказа. И все это, к сожалению, теперь вошло не только в память множества людей, но и в рукописные источники – навсегда, на самые долгие сезоны.