Она смотрела на встречных взглядом раненного зверя, отбившегося от стада. И каждый из путников, не сговариваясь с другим, где-то глубоко в душе уже выбирал между готовностью помочь ей или желанием просто воспользоваться.
– Ну и откуда ты такая?
Октис молчала, лишь крепче потянула за ремень сумки.
– Такая девушка и одна?
– Красивая у тебя одежда. Не натирает, не тяжело в дороге?
– Ночь близко – к костру хочешь?
– Да скажи уже что-нибудь!
– Пойдем, поздно уже нас пугаться. – Решился самый смелый и попытался ухватить ее за руку, чтобы повести за собой. – Раньше надо было. Пойдем, расскажешь, откуда тебя такую несет...
Она оттолкнула его.
– Не дотрагивайся до меня! – Взревела Октис. – Следующему, кто попытается, я сломаю руку.
– Да ладно тебе! Ведь никто плохого не хочет.
– Ну! Ну, пошли. Идем. – Второй приближался к ней словно охотник старающийся приручить дикого зверя. – Да хватит уже! – Его терпение закончилось, он все же сумел уцепиться за ее руку.
Мужчина хотел перетянуть ее на себя, но Октис крепко стояла на тверди и умело сопротивлялась приложенной к ней силе. Другой обходил ее стороной, желаю ухватить за вторую руку. Октис резко ослабила сопротивление и использовала силу нападавшего. Сама подалась вперед и дальше. Ухватившись за шею, перепрыгивая с ноги на ногу, выполнила заученный бросок. Нападающий отцепился от нее. Следующего она ударила ногой в грудь. Со сбившимся дыханием он повалился, поднимая облачко дорожной пыли. Что хотел сделать третий Октис так и не узнала: она выхватила кинжал, когда он уже был слишком близко. И тут же вогнала клинок в живот.
Он был выше нее. Она подняла голову и взглянула в его глаза. Застывшие, круглые от страха. На миг ей стало жалко парня. Октис подумала, как смогла бы избежать этого. Переиграла в голове всю сценку, но пришла к тому же результату. Она была словно арбалет или осадное орудие, которым натягивают тетиву, заряжают, и дальше все они совершают одно и то же смертоносное действие без права собственного выбора. И результатом становится кинжал в животе этого парня, его округлившиеся глаза.
Октис вытянула кинжал. Держась за живот, раненый упал на колени. Она повернулась к первому, которого повалила броском. Он поднимался с колен и рвался к ней. Октис опередила его, ударив ногой в голову.
– Лежать и не двигаться!
У нее не было ничего. Лишь туманные представления о жизни вне полка Змей. Ей хотелось есть. Ей хотелось любого пристанища, любой крыши над головой. Она решила обыскать поверженных в поисках еды или денег. Любой другой итог такой встречи был ей противен больше свершившегося, и она быстро смирилась с тем, что это – все, что предначертали ей Творцы.
Октис нашла у затихшего жесть в кошельке, немного просоленного мяса и мешочек с хлебными семечками. Повернулась ко второму. Тот тоже был в полном здравии, но не совершал уже никаких попыток к нападению. Он только смотрел на своего друга, все так же сидевшего на коленях и державшегося за окровавленный живот. Когда Октис приблизилась, мужчина сам отшвырнул мешок и дешевый деревянный лук. В мешке лежали шкуры. Октис взяла только лук.
– Колчан!
Охотник отстегнул простой колчан из мешковины и бросил ей.
Третьего она не обыскивала. Парень мог выжить, он был вынослив. Не стонал и не терял сознания. Но Октис испытывала странное и непонятное чувство – сожаление к врагу, которого не должно быть у солдата.
После того она сошла с колеи и ушла в лес. С тех пор, если Октис и хотела идти по дороге, шла рядом с ней, скрываясь на всякий случай за преградой из кустов и деревьев.
Отнятые деньги так и не превратились в еду или крышу над головой. Октис просто не знала, как это сделать. Один раз она вышла на небольшую деревеньку и стала искать в ней лавку или постой. Она подумала, что подобные заведения обязательно должны быть в любом месте, где живут люди. Она долго бродила среди глиняных мазанок и соломенных крыш, озираясь по сторонам. Собирая на себе взгляды немногочисленных крестьян, в дневное время большей частью остававшихся в поле. Ничего подобного на глаза ей так и не попалось. Октис только один раз нашла в себе смелость спросить у глазеющего на нее древнего деда:
– Где... где у вас... мне нужна лавка... какая-нибудь или постоялый дом… двор. У меня жесть есть. Жесть. – Она потрясла кошельком. – В обмен на... еду или кров...
Но старик ничего ей не ответил, будто не обучен был речи богоподобных. Тогда она просто ушла и больше на такое не решалась.