Вестания шагнула к Веспер так, чтобы сестра не услышала её.
– Веспер, я не знаю, что происходит… – прошептала она, почувствовав, как слёзы подобрались слишком близко.
Вдруг произошло нечто странное. Веспер приблизилась и против воли Вестании обняла её, прижав к груди. Девушка поняла, что больше не может сдерживаться и заплакала от бессилия и жалости к самой себе. Так они и стояли несколько секунд, в которые Вестания сотрясалась в рыданиях.
– Я какая-то не такая... – Прошептала Вестания. Ей показалось странным, что Теренея ничего не сказала на это, может, Веспер дала ей знак? – Я, наверно, всегда это знала…
С самых качелей. Тогда-то всё и пошло не так…
– Пойдём со мной. – Предложила ей Веспер. – У меня есть одна идея. Потом, если взбодришься, пойдёшь отдыхать.
Вестания согласилась.
Веспер отвела её в небольшое помещение на втором ярусе «оссуария». Вестания поднялась по лестнице из костей. Всё убранство выглядело поистине жутко, но она пережила за день слишком много потрясений, чтобы на самом деле испугаться человеческих останков.
– Садись сюда, – предложила ей Веспер, выдвинув стул в центр комнаты. Внутри всё выглядело довольно аскетично, из мебели в комнате стояли кровать, сундук, видимо, для одежды, стол и пара стульев.
Вестания подчинилась.
– Ты живёшь здесь? – спросила она Веспер.
– Да, – ответила активистка, ища что-то в выдвижном ящике стола. – Борцам за свободу много места не надо, так что извини, если моя скромная коморка не так впечатляет, как палаты Алкида.
– Он называет её «обитель теней», – вспомнила Вестания. – Он раньше рассказывал тебе про тени?
– Да, но я так и не научилась их видеть. Для этого нужен или особый талант, или долгая практика.
– Ты знала тех, кто тоже носит тени? Среди активистов есть такие? – Как вообще они должны называть себя? Хранители теней? Носители? Заражённые?
Обречённые.
– Сейчас нет. В прошлом приходилось знать одну революционерку. – Веспер, кажется, нашла, что искала, потому вернулась к Вестании, встав позади неё. Она так и не поняла, что активистка собиралась сделать. – Она была хорошим товарищем в бою, была среди тех, кого Алкид вывел из Акрополя, но поддалась теням слишком сильно. Увы, тень её не уберегла, и она пала, отважно сражаясь за нас.
Звучит обнадеживающе, – подумала Вестания уныло.
– Что ты хочешь сделать? – спросила она, когда Веспер вдруг распустила её волосы, стянув резинку.
– У тебя красивое лицо, но тебе бы больше пошло, если бы локоны обрамляли его, закрывая уши. – Сказала Веспер, и тогда уже девушка услышала щелчок ножниц, разрезавших воздух. – Вы отправляетесь в очень далёкий путь, длинные волосы там будут только мешаться.
– Поэтому ты хочешь меня постричь? – удивилась Вестания. Решение Веспер немало сбило её с толку.
– Воспринимай это, как преображение, – посоветовала она. – По-моему, момент как раз подходящий.
Вестания услышала первый щелчок, отрезавший длинный локон. Непонятный страх овладел ею.
– Может, не надо? – напряглась она.
– Сиди смирно. – Посоветовала Веспер. – У тебя хорошие волосы, почему ты прячешь их в хвост?
– Так удобнее. И они непослушные…
– Видишь, это потому что им нужно придать правильную форму. – «Чик» – и второй локон упал на пол. – Доверься мне, ладно? Я раньше стригла… – её голос вдруг дрогнул, и она не закончила предложение.
Вестания постаралась расслабиться, хоть у неё это и плохо получалось.
Почему вдруг она вообще решила этим заняться? Хотела отвлечь её от проблем? Что ж, хуже не будет, – смирилась Вестания.
– Веспер… – спросила девушка. – Я хотела… хотела спросить об Алкиде, и о вас с Фриксом.
– А-а, милая, – вздохнула Веспер. – Ты же не станешь мне читать морали?
– Значит, это правда?
– Ты ещё слишком молода, чтобы меня понять, – сказала активистка. – Да, и это долгая, неприятная история. – «Чик-чик», щелкали ножницы. – Когда началась очередная война с Гипербореей, моих родителей убили, и я оказалась на улице. Я сама могла стерпеть холод и нехватку еды, но у меня была младшая сестра.
Вестания не удержалась и обернулась к ней, услышав это откровение. Она выглядела так, словно не произнесла ничего особенного, продолжала орудовать ножницами, но теперь уже была не в силах спрятать предательские скорбные глаза. Веспер мягко развернула голову Вестании, продолжая стричь её волосы.
– Мы все состоим из наших потерь, – произнесла она скорбно. – Ей было всего шесть, когда родители погибли. Как только это произошло, я схватила её и сбежала. Сирот в Термине помещали в тюрьму, в лучшем случае, учили мыть полы в Акрополе. Я не хотела для нас такой судьбы. Почему-то тогда мне казалось, что три года – это немного, что мы сможем прожить эти три года на улице, а потом, когда мне исполнится шестнадцать, я смогу взять опеку над Эвникой. И тогда я была слишком глупой, чтобы мыслить трезво и видеть истину. Не прошло и нескольких месяцев, как Эвника умерла. Это была трагедия, она… подорвалась на противотанковой мине в поле… В Белизне, как называют её местные. Это была та ошибка, которую я совершила, и за которую я никогда себя не прощу. – Сказала Веспер твёрдо, не позволив своему голосу дрогнуть. – Это прозвучит отвратительно, но без неё стало легче. В одиночку я могла прожить, через какое-то время я узнала и о других беспризорных, что жили в Термине и прочих городах, что теперь назвали отменёнными землями. Многие сбивались в стаи, и ближе к зиме мне пришлось бы к ним присоединиться, чтобы выжить. Здесь, на севере, всегда было холодно, но зимы отличались суровыми морозами. Думаю, всё закончилось бы совсем плачевно для меня, стань я одной из них, потому что уже тогда я понимала, что из этой ямы не выбираются. Но Акрополь поймал меня раньше. Там меня и обучили. Акрополь всегда любил подбирать дворняжек с улицы и делать из них своих преданных псов. Потом я стала работать на них и познакомилась с Алкидом… ты знаешь эту историю. Так вот, Алкид был первым, кто не смотрел на меня, как на сироту, бездомную, девчонку, по чьей вине погибла её сестра, он не принуждал меня делать что-то против моей воли, как это было в Акрополе, и он не заставлял чувствовать себя обязанной ему. Вместо всего этого он открыл мне дорогу к жизни, что я хотела. Я полюбила его, но вот за ответную любовь мне пришлось бороться. Я никогда и ничего не получала просто так. Когда мы только объединились – горстка революционеров, желавших устроить государственный переворот, Алкид сразу приблизил Фрикса к себе. Сейчас я понимаю, что, не сделай он этого тогда, кто-то из других активистов, наверняка, перерезал бы ему горло. Фрикса не любили по многим причинам. Среди нас были те, кого он подставил, пока играл за Гиперборею, и люди видели в нем чужака, предателя. Впрочем, тогда, пусть нас всех и тянуло к Алкиду, Сопротивление ещё было слишком молодо, чтобы между нами появилась сплочённость. Очень скоро поползли слухи о том, что Алкид и Фрикс спят друг с другом. Я помню, как это задело меня, потому что я любила его, и, чтобы там он ни говорил о себе, я всегда видела в нем более ярко выраженную мужскую часть его личности. Мне до сих пор обидно за то, что Алкид подпускает Фрикса намного ближе к себе. У них есть свои собственные секреты, свои дела. Но я рада, что мне тоже дозволено быть с Алкидом, пусть мне и пришлось самой бороться за это место. Доказывать свою преданность и свою любовь.
– Понятно… – пробормотала Вестания подавленно.
– Ты должна понимать, что Фрикс всегда будет любить Алкида больше всех других и ставить его выше всего остального. Но в то же самое время сам Алкид никогда не сковывает нас в наших действиях. Мы свободны выбирать, но мы должны принадлежать только ему, – сказала Веспер.