– Представляю вам продюсера нашей любимой Эльпиники, главного директора студии «Оморфия» и, как я понимаю, нового председателя министерства культуры Ойкумены – кириоса Пигмалиона.
Зал поддержал шоу сдержанными аплодисментами. Они ещё смеют хлопать этому мерзавцу! Если бы только они знали, что он за чудовище!
Эльпис призналась Нике в том, что Пигмалион взял над ней верх. Изнасиловал её в обмен на возможность уехать из Харибды. Жаль, что эта жертва оказалась пустой. Сбежать в Океанию они не смогли, плата за вход оказалась слишком высокой. Ника никогда не сможет простить того, что совершил Пигмалион. С тех пор прошло полгода, а ненависть лишь надёжно укрепилась в её сердце. Вот кто достоин маски насильника Пана! В той оригинальной версии истории, где он вовсе не питал высоких чувств.
– Мало кому из вас известно моё лицо, – начал Пигмалион. – Обычно вы видите на сцене только Эли… Эльпинику, – поправился он.
Только я могу звать её Эли! Она моя! Ника едва сдерживалась от того, чтобы не прервать этот ужасный маскарад. Только вместо масок у них гримасы.
– Но я думаю, уважаемая публика понимает, что в основе любого успешного творческого проекта стоит хорошая организация и правильная реклама. Я рад, что этот союз таланта и маркетинга, начавшийся более пяти лет назад, привёл нас к общему успеху. И, конечно же, как и большинство из вас, я являюсь давним поклонником творчества Эльпиники.
Ника давилась от ненависти. Вдруг кожу под маской стало нестерпимо зудить. Она почувствовала, как пот стекает по шее.
– Именно поэтому мне бы сегодня хотелось разделить с вами мою радость. – Продолжал Пигмалион. Он вдруг повернулся к Эли и обратился к ней, – мы с тобой уже всё обсудили, но я всё-таки спрошу вновь. Эли, станешь ли ты моей женой?
Сердце пропустило удар. Ей показалось, что её ударили под дых. Ника шагнула назад и едва не наткнулась на кого-то из гостей, едва удержала равновесие. Мысли путались. Ей хотелось одновременно кричать, драться, забиться в истерике. Вместо этого, она замерла без движения, ожидая услышать ответ.
– Да! – ответила Эльпис с нервным смешком, который послышался Нике залпом рыданий. Муза, однако, сдержала эмоции. Она улыбалась восторженной публике, показывая белоснежные зубы, сжатые в немом вопле. Красные глаза едва сдерживали слёзы. Плечи так и норовили ссутулиться под невыносимым весом клятвы, но видимо тогда бриллиантовое ожерелье совсем бы передавило ей горло.
Нике показалось, что пол здания уплывает куда-то из-под ног. Вся авантюра с переодеванием и маской показалась теперь нелепейшей и глупой выходкой. Глупостью было даже просто прийти сюда. На что вообще она надеялась?
Смотреть на Эльпис ей стало невыносимо, да и выглядела она так, будто выпила бокал отравы. Зал заходился восторженными криками, возгласами одобрения и поздравлениями, громким смехом и аплодисментами. Только два человека во всём театре хотели сейчас раствориться без следа – это невеста и её возлюбленная в костюме Пана.
Ника поняла, что если сейчас же не окажется на свежем воздухе, то попросту упадёт в обморок. Она бросилась к выходу из театра.
Только ночной морозный воздух привёл её в чувства. На пустынной улице она сорвала с себя маску и растёрла горячее лицо снегом, пытаясь прийти в себя. Её страшно тошнило от отвратительной правды. Ника закричала в безлюдный мрак Харибды, но никто не отозвался ей.
Вдруг ей захотелось вернуться в зал. Убить Пигмалиона. Сдавить ему горло голыми руками. Разбить одну из бутылок вина и воткнуть розочку в грудь. Даже неважно, если он окажется сильнее. Пусть её устранит охрана. Умереть сейчас казалось меньшим из зол.
Только Эльпис всё равно не станет тогда моей.
Она чувствовала, что из неё вырвали кусок плоти. Причём очень важный кусок, без которого Ника перестала быть хоть сколько-нибудь нужной на этой планете.
Я теперь тень.
Это слово показалось странно утешительным. Ведь именно так называли серые души, бродящие по Асфоделевым полям загробного мира. Непомнящие себя, навеки потерянные, пустые. Теперь это и был удел Ники.
Домой она дошла пешком. Сама не знала, сколько на это ушло времени. Не раздеваясь, она легла в кровать и поняла, что больше не пошевелится до самого конца. Реальность казалась чудовищным кошмаром. Больше всего на свете ей сейчас хотелось проснуться и оказаться рядом с Эли. Чтобы та обняла её и сказала, что это всё ужасный сон. Что всё будет по-прежнему. Да, не совершенно, да, иногда плохо. Но несмотря ни на что, они были вместе. Если бы Ника только знала, что эти безжалостные потусторонние силы судьбы однажды отберут у неё единственный смысл жизни, она бы иначе относилась к каждой секунде, когда та была рядом. Ника ни за что не выпустила бы Эли из объятий. Никогда и ни за что.
Ника приняла решение лежать неподвижно до тех пор, пока за ней не придёт смерть. Или Эли.
После всего произошедшего, она уже не верила, что когда-нибудь вновь увидит Эльпис, поэтому ждала только смерти.
К удивлению Ники, первой к ней пришла Эльпис.
Глава XI. Хижина
532-533 дни после конца отсчёта
Вестания потеряла всякое ощущение времени. Она просто рыдала до тех пор, пока не перестала видеть хоть что-то. Голова раскалывалась от боли, и тусклый свет из маленького окошка показался ей сродни взрыву новой галактики. Она лежала так неудобно, что все мышцы ныли от тупой, протяжной боли, правая нога затекла, кистей рук она вообще не чувствовала. Вестания пробовала перевернуться, но ничего не получилось. Руки не слушались её. Кисти были связаны у неё за спиной.
Внезапно рядом с собой она услышала вздох боли. Аластор пришёл в себя.
– В порядке? – она с трудом нашла в себе сил повернуть онемевшую шею на голос.
– Я думала, ты мёртв! – Воскликнула она. – И Тера тоже…
– Клонидин. Вызывает падение давления и обморок. Скоро проснётся. – Успокоил её Аластор, затем зашевелился, пытаясь ослабить верёвки на запястьях. Он отклонился немного назад, тогда девушка увидела сестру. Та спала, прислонившись спиной к огромному железному шкафу. Их троих привязали к железному основанию печи в глубине комнаты.
– Ты не ответила, – настаивал Аластор. – Ты в порядке? Что они сделали с тобой?
Вестания почувствовала слёзы, подступившие к горлу от отчаяния. Только бы не заплакать сейчас!
– Теренея потеряла сознание, тебя они ударили, – заговорила она, но голос предательски дрожал. – Я не знала, что делать… Халкей сказал, что, если не буду сопротивляться, они меня не тронут. У меня же был пистолет в руках, Аластор! Я должна была что-то сделать…
– Эй! – Осадил он её. – Нет. Их было больше. У них была твоя сестра. Ты всё сделала правильно. Иногда нужно сдаться.
– Но теперь я не знаю, как быть дальше…
– Что им надо? – спросил Аластор, передвинувшись немного вперёд, так, чтобы принять сидячее положение.
Вестания постаралась успокоиться и сложить все факты, которые ей удалось услышать в единую картину. От страха её крупно трясло.
– Они работали на Акрополь. Тот, что старше, Халкей – военный, Хион на какой-то мелкой государственной должности. Сбежали в ночь осады Акрополя, воспользовались шумихой, чтобы угнать поезд, как и мы. Добрались сюда, они знали об этом месте. И предполагали, что ещё кто-нибудь приедет сюда. Это что-то вроде перевалочного пункта для тех, кто едет искать Океанию. Станция аренды собак, не знаю… У Халкея и Хиона слишком мало оружия, и они рассчитывали ограбить других странников, прежде чем идти в поход. И вот сейчас они снаряжают повозку снаружи и скоро двинутся в путь, забрав всех собак.
– Значит, времени мало. Его тоже знаешь, как зовут? – Аластор кивнул головой в сторону кухни.
Вестания устремилась глазами вглубь помещения. Белокурый мальчик всё ещё сидел под столом.
– Асфодель… Но он слабоумный или вроде того.