– Ты точно сможешь привести их назад? Откуда ты это знаешь? – спросила Вестания.
– Просто знаю. – Ответил он. – Потому что обещаю тебе. Обещаю, что они вернутся, не важно, со мной или без меня, я обещаю, что верну их любой ценой.
Но тут это обещание окатило её ледяной водой. Она сама не поняла, откуда у неё вдруг взялись силы. Она оторвалась от него, перестала плакать, посмотрела на мужчину очень серьёзно, прямо ему в глаза, но не увидела там сомнения. Взгляд под густыми тяжёлыми бровями был решительным, непоколебимым, холодным. Как она могла позволить ему пойти на такое?
– Нет! – вспыхнула Вестания. – Зачем ты так говоришь?! Нет! Ты вернёшься вместе с ними! Слышишь? Не смей давать таких обещаний!
– Это клятва, а не просто обещание. – Заявил Аластор. – Если потребуется умереть, я умру, но я верну тебе сестру.
– Не смей, я сказала: не смей! – закричала она, – Поклянись, что тоже вернёшься! Я хочу, чтобы ты поклялся мне в этом!
– Вестания, я должен охранять вас. Таков был договор…
– Да плевать всем на договор! – закричала она. – Я только сейчас поняла, что такое потерять сестру, я не хочу потерять ещё и тебя! Что мы будем делать без тебя? Что я буду делать без тебя?
– Вестания…
– Хватит, Аластор! Зови меня Веста! Ты слышишь? Я не хочу тебя потерять… как ты не можешь этого понять… – она заплакала опять и опять оказалась в его объятьях, таких близких, таких сильных.
В эту минуту говорить не хотелось, хотелось лишь осязать, потому прошло не одно мгновение, прежде чем Аластор осмелился прервать паузу.
– Веста… – прошептал он. – А раньше мне было незачем жить, до того, как нашёл вас. И я хотел умереть. Умереть просто так. Но никогда не думал, что захочу умереть за кого-то.
– Лучше захоти жить, зачем умирать? – ответила она. – Ты клянёшься вернуться живым?
– Да. Я вернусь к тебе.
– Поклянись, что вернёшься.
– Клянусь.
– Нет, скажи это вслух целиком.
– Я клянусь, что я приду к тебе. И приведу Теру.
– Аластор… – ей стало нравиться произносить его имя, оно играло где-то на языке, перекатывалось, так звучно слетало с губ. – Поцелуй меня.
Он странно вздрогнул, отстранив её от себя, опять посмотрел ей в глаза. Видел ли он там тень? Видел ли каждый раз, когда смотрел на неё? Думал о том, что она полукровка, гиперборейка? Ещё ребёнок? Слишком глупая, слишком трусливая, своенравная, слабая и не слишком красивая? Странно, они оба жили в Сцилле, но встретились только в Термине, на другом конце света. И лишь сейчас, в отменённых землях, за сотни миль от городов и цивилизации, за границей ядерного взрыва, за Белизной, спустя более, чем пятьсот дней после конца света… только теперь они нашли друг друга.
– Нужно идти, – сказал он. – Мы теряем время.
– Но ты же хочешь поцеловать меня?
– Да. Но мы ещё успеем. Я вернусь оттуда, и этот поцелуй будет ждать меня. Мне будет за чем вернуться.
– А вдруг нет? – слезы всё не переставали, но Вестания уже не обращала на них внимания. – Я не хочу, чтоб мы расстались вот так… – она потянулась к нему навстречу. – Ты так будешь лучше знать, зачем вернуться…
В голове плясало ещё много мыслей, они порхали, как бабочки в давно позабытом тепле лета, перелетая с цветка на цветок, устремляя свои хоботки в сердцевинки жёлтых цветов. И они были вместе. Вопреки всему. Забыв обо всем. Где-то на лугу забвения. И когда их губы всё же встретились, все эти мысли растаяли без следа, сомнения и страхи рассыпались в прах, и лёгкий летний ветерок разметал их по сочной молодой траве.
– Теперь иди… – сумела она выдавить из себя, вложив всю свою волю в эту короткую фразу. Сказала вслух, а отпустить не могла. Не могла заставить себя разжать руки, сцепленные за его шеей, не могла оторваться от груди. Ей казалось, что в противном случае она потеряет опору и упадёт в твёрдый колючий снег, просто не устоит на ногах. Где-то вокруг лаяли и скулили собаки, напуганные зловещим туманом. Но даже, несмотря на них, отпустит его сейчас – останется одна.
Аластор оказался решительнее Вестании, он разорвал эти объятья, он поднял с земли трость и проверил наличие патронов в пистолете. Поможет ли он ему? Могло ли огнестрельное оружие навредить призракам, бестелесным и бессмертным?
Способность мыслить вернулась к Вестании. Только теперь она сумела осознать, что произошло, вспомнила про сестру, поняла, на что она обрекла себя и Аластора. И затем она почувствовала это. Почувствовала так, как никогда раньше не могла. Хромая на правую ногу, с тростью в руке, он приблизился к теням, и те хищно зашипели, закопошились, издавая тихое посвистывание. Они же не знали, что скрывалось за тенями? Почему они решили, что оттуда можно вернуться? Вдруг Асфодель и Теренея уже мертвы? И сейчас она смотрела, как Аластор намеревался шагнуть туда добровольно.
– Аластор! – она бросилась к нему, не могла просто так позволить уйти. Схватила его за руку, но стоило ему лишь обернуться к Вестании, как протест моментально погас в её сердце.
– Не ходи за мной. – Приказал он. – Ни в коем случае. – Тут его взгляд изменился, он соскользнул куда-то дальше, глубже, – Эй, Серый! Ты должен позаботиться о ней. Не пускай её туда. Ты теперь обязан её охранять до тех пор, пока я не вернусь. – Он опять посмотрел на неё. – Если ничего не сработает… бери собак и уезжай.
Она хотела возразить ему, хотела ещё столько всего сказать, но совершенно онемела под этим холодным, упрямым взглядом. И, в конце концов, Вестания понимала, что он прав.
– Удачи тебе, – прошептала она, не смея больше препятствовать ему, отпустила его руку, на что он мягко провёл ладонью по её щеке.
– Я приведу её. – Что это было? Странное, чуждое и незнакомое, его лицо стало совсем другим. Вестания не сразу сумела понять, что дело в улыбке, которая на миг тронула губы Аластора. Совсем нерешительная, уголки губ лишь слегка воспарили к щекам, но в ней было столько искренности, неподдельности, что это нерешительная дуга тронула её сердце, ей захотелось вновь обнять его, но она сдержалась в этот раз.
Вестания смотрела ему вслед, смотрела, как серая полоса теней проглатывает его, как своды сходятся на его спине, и верила ему. И готова была поверить во всё, что он скажет. Готова была ждать его и ждать очень долго. И знать, что он вернётся.
Стена вздрогнула, затем жадные тени на миг затихли, получив ещё одну добычу. Вестания осталась одна.
За полосой густого тумана лежал лес. Тёмный, беспроглядный лес, где каждая веточка была омыта вездесущими тенями. Аластор осязал их кожей, чувствовал их ласковое шершавое прикосновение, слышал манящие голоса, которые звали его за собой, но почему-то эти тени не торопились вползти внутрь, не рвались захватить его душу. Может, они были слишком малы и слабы для этого, поэтому собирались в толпы, построили целый теневой город посреди этого леса. Он шёл внутрь их столпотворения, некоторые, завидев его, уползали прочь, некоторые, словно желая напасть, подползали ближе, что-то шипя, как змеи, но не могли ни укусить, ни причинить хоть какой-то урон. Аластор упорно шёл вперёд, преодолевая трясину призраков, которые так и норовили запутаться в его ногах, помешать ему идти, заставить споткнуться. В конце концов, ему надоели их попытки встать на пути. После всего, что произошло у границы только что, после Вестании… теперь уже ничто не могло ему воспрепятствовать, это даже был не Цербер, не то трёхголовое чудовище, что воспитал в нем «Скиес» за все эти годы. Вестания посадила в нём совсем иные семена, которые в момент проросли и сделали его сильнее, чем когда-либо. Он знал, зачем он шёл, и теперь никто бы его не остановил.
Аластор решил забыть о боли в ноге. Пусть потом она припомнит ему, пусть потом боль станет нестерпимой, пусть заставит его кричать, лишит его возможности ходить, зато сейчас он вновь станет полноценным бойцом, лучшим из лучших, как это было до «Чёртова Колеса». Он выдернул клинок из ножен, убрав те за пояс, и разогнал сталью теней, которые заверещали в ответ с утроенной силой. Он не мог из разрубить, не мог никак навредить им, но зато очистил себе дорогу. Серые призраки, кажется, стали переговариваться друг с другом, сдались и расползлись подальше от него. Аластор смог пройти немного вперёд. Затем оглянулся. Позади и во все стороны, куда бы он ни посмотрел, был один только лес, скрытый призрачным скользким туманом, он не видел того места, через которое вошёл сюда. Казалось, он стоял в самом центре чащи. Тогда он вспомнил про компас Теренеи, поискал его в кармане, извлёк наружу, но тут же обнаружил, что он показывал неверное направление. Стрелка сделала полный оборот, но не нашла севера, закружилась в обратную сторону, но так и не смогла определиться, продолжая танцевать справа налево и назад.