Маврикий широким жестом указал на западную стену бункера:
— Забирайте там все, что можете, мне-то что с того! Но не ждите, что я буду сражаться вместо вас!
Несколько шахрадаров раздраженно зашипели, и один из них — особенно громко. Это был вельможа сорока с небольшим лет по имени Шахрвараз. Он был старшим сыном главы рода Каренов — одного из семи великих домов Персии и почти самого влиятельного, если исключить Суренов.
Маврикий сердито глянул на него, продолжая указывать на запад.
— Почему вы все здесь и шипите на меня — а не идете в сражение за землю, которую называете своей?
Шахрвараз начал гневно шипеть в ответ, но император остановил его взмахом руки.
— Замолкните! — приказал Хосров. И сам стал буравить взглядом Маврикия. — Я так понимаю, ты не возражаешь, если я предприму атаку своими силами?
— Ни в коей мере.
— И ты не возражаешь, если мы займем земли, которые отвоюем?
Маврикий схватил кипу посланий со стола посреди бункера и потряс ими перед императором. Это были копии переговоров между Велизарием и Дамодарой, имевших место несколько дней назад.
— Сколько раз мне нужно вам это показывать? Ваше величество. Все, что вы возьмете к западу от Инда, станет вашим. Зайдете так далеко на север, насколько сможете.
— На Гиндукуш! — выкрикнул еще один шахрадар. Маврикий не мог вспомнить его имени, но он был известным представителем рода Спандиядов.
Чудовищным усилием воли Маврикий удержался от улыбки.
— Я бы советовал вам остановиться у подножий Гиндукуша. И учесть, что царь Кунгас считает долину Пешавара его частью. Все к северу от перевала Кохат и к западу от перевала Маргалла принадлежит ему — так он заявляет. Но если вы рассчитываете подмять под себя кушанов так же, как малва, то удачи вам.
— Когда арии владели...
— Замолкните! — снова прорычал Хосров. На этот раз, к счастью, пронизывающий взгляд императора достался Спандияду. — Мы не воюем с кушанами, — твердо заявил он. — Весь западный Пенджаб до Гиндукуша. Мы остановимся только на перевалах в долину Пешавар, которые охраняют наши союзники кушаны.
Император испепелил взглядом измятую кипу сообщений.
— Теперь мы все пришли к согласию, — заключил он более мягко.
Затем снова остановил взгляд на Маврикии, уже значительно спокойнее:
— Твои вооруженные суда будут защищать нас от броненосцев малва?
Маврикий покачал головой. Не гневно, но тем не менее твердо.
— Мы не сможем, ваше величество. Мне очень жаль, но не сможем. Ни один «Юстиниан», ни с «Победительницей» в паре. Ни поодиночке, ни вместе, как они размещены по Инду. Вот почему мы установили на реках минные заграждения. Как только вы двинетесь на север от этих заграждений, останетесь без прикрытия. Я советую вам держать вашу армию подальше от рек. Достаточно далеко, чтобы быть вне досягаемости от пушечных снарядов с броненосцев.
Хосров, казалось, не был удивлен этим ответом. И даже не раздражен. Он просто мрачно хмыкнул и отвернулся.
— На Гиндукуш! — проревел он, направляясь к выходу из бункера. Через минуту вышла и вся его свита.
— Благодарение Богу, — пробормотал Маврикий. — Не выношу персов. Никогда не мог терпеть этих высокомерных ублюдков. Они считают, что их дерьмо не воняет.
— А оно воняет, — фыркнула Анна. Она по случайности находилась в бункере, навещая мужа, когда прибыла персидская делегация. — Я посещала их военные лагеря по пути сюда. Их санитарные привычки и гиену приведут в содрогание.
Маврикий усмехнулся:
— Хуже здешнего народа?
— Фактически, да, — сухо ответила Анна. — Даже до того, как я начала их воспитывать. Сейчас привычки пенджабцев намного лучше. А через неделю — ну ладно, через месяц — вообще не будет никакого сравнения.
Маврикий в этом не сомневался, хотя подумал, что расчеты Анны относительно одного месяца крайне оптимистичны. Трудность была не столько в сопротивлении местных жителей — как ни странно, пенджабцы, казалось, хорошо приняли свою новую Воспитательницу — сколько в том, что работы было невпроворот.
Армии малва всегда славились своим жестоким обращением с местным населением. Огромная армия малва, окопавшаяся к северу от Треугольника, вела себя особенно отвратительно, из-за сильной скученности солдат и их страданий от невзгод и превратностей осадной войны. Железный Треугольник стал убежищем для бессчетных тысяч пенджабцев со всех окрестностей. Они перебирались через реку в крохотных лодках или просто вплавь сквозь минные заграждения. К настоящему времени плотность населения в Треугольнике была почти как в большом городе. Вдобавок большая часть здешних земель осталась пригодна для возделывания. Треугольник снабжали поставками из Синда по речным путям, но все-таки огромную часть продовольствия приходилось производить на месте. Контроль за сточными водами, производимыми таким огромным населением, был настолько трудоемкой задачей, что по сравнению с ним легендарный подвиг Геракла по чистке Авгиевых конюшен казался простыми домашними хлопотами.