— Вот увидите, — сказала Анна.
* * *
— Этого хватит, полководец, — сообщил Ашот. — Почти в обрез.
Велизарий кивнул, закончив протирать лицо тряпицей. Преимущественно для того, чтобы стереть пыль. Несмотря на жару, Тар был таким сухим, что пот даже не успевал собраться каплями.
Полководец старался не выказывать своего беспокойства. Это был третий колодец на их пути, и в каждом из них хватало воды — почти в обрез — для их отряда. В запас не оставалось практически ничего. Если хотя бы один из колодцев будет пуст или почти пуст...
Но не было смысла изводить себя волнением. Долгая война с малва подходила к концу, и оставалось только нанести решающий удар — или отдать жизнь в решающей попытке. Теперь все в руках Судьбы.
— Давайте отправляться, — сказал он и поглядел на горизонт, где занималась заря. — У нас еще примерно три часа пути, прежде чем солнце взойдет так высоко, что нам придется сделать дневной привал.
— Я чувствую себя летучей мышью, — пожаловался Ашот. — По ночам бодрствую, днем сплю.
Хотя тон его был вполне бодрым. У Ашота был богатый опыт походов по пустыне, и он прекрасно знал, что никто в здравом уме не станет путешествовать по местам вроде Тара после восхода солнца. Как все катафракты в этом походе, Ашот носил вместо доспеха бесформенный арабский бурнус — и отличался от остальных только тем, что знал, как надеть это платье, без помощи всадников из отряда Аббу.
* * *
— Что-то происходит, — отметил Куджуло. Он медленно поворачивал телескоп, рассматривая территорию за перевалом. — Я не совсем уверен — что, но там внизу слишком много передвижений.
— Они готовят еще одну атаку? — спросил один из кушанов.
— После того, как мы покрошили их в предыдущей? Сомневаюсь, — буркнул Куджуло. — Нет, мне кажется, они оттягивают отсюда часть войск. И еще мне кажется — хотя я совсем в этом не уверен — что в отдалении тоже происходит передвижение войск. И, кажется, это не подход подкрепления.
Он установил телескоп ниже. С трудом, поскольку тот был большим и нескладным — один из тех оптических приборов, которые недавно начали производить новые мастерские в Беграме, а не изящное римское изделие.
— Нужно сообщить царю, — распорядился он. — Может быть, это то, чего он ждет.
* * *
За несколько миль оттуда взвод йетайцев гораздо лучше видел, что происходит. Они служили в пограничном патруле в армии малва, выставленной против кушанов, — и были не в восторге от этой службы. В прежние времена в такие суровые условия выставили бы самих кушанов. Но теперь на кушанов нельзя было полагаться, тем более что немногие из них еще оставались в войсках малва. Их военачальник не посмел использовать для этой цели обычное воинское подразделение. Кушаны были слишком хороши в горной войне, чтобы посылать против них на дальние рубежи необученную пехоту.
— Повтори, — приказал командир взвода.
Новый член взвода пожал плечами. Он прибыл только вчера.
— Тогда не верьте мне на слово. Великая Госпожа Сати отправилась в столицу. С сорока тысячами войска. Говорят, там большое восстание.
— Почему ты шел с ними?
— Не с ними. Я из тех частей, которые послал сюда Самудра. Нам просто было с ней некоторое время по пути. А она, конечно, направилась дальше, в Сатледж.
— Хотел бы и я туда, — пробормотал кто-то из взвода.
Новичок снова пожал плечами.
— И я тоже. Но было распоряжение оставить здесь часть йетайских войск — а среди них, к сожалению, и меня — и отослать обратно в Пенджаб почти десять тысяч регулярных войск.
— Почему вы оба так хотите вернуться на равнины? — спросил командир взвода. — Чтобы сгинуть в водовороте Ганга? Не будьте глупцами.
Их лагерь был разбит на высоте, с которой открывался обзор прямо на перевал Маргалла, отделяющий долину Пешавара от собственно Пенджаба. С такого расстояния командир взвода не мог видеть кушанские войска, охраняющие перевал. Но он прекрасно мог представить, сколько крови пролила армия малва на этих склонах в четырех безжалостно отбитых атаках. Здесь они чувствовали себя не в своей тарелке. На твердой земле командир йетайского взвода встретил бы кушанов лицом к лицу без особого волнения. Здесь, в горах, сражаться с ними было все равно что сражаться с крокодилами в реке.