— Кто знает? По меньшей мере, еще через месяц. И даже если они прибудут сюда, что с того? Им все равно придется пробиваться в город. Такие стены нельзя пробить без осадных пушек — а Дамодара никак не смог бы притащить их с собой из Декана.
— Я убежден, что у него есть план, — заявил Анастасий. Неуверенным тоном.
— Ну конечно есть, — фыркнул Валентиниан. — Своей новообретенной императорской аурой полубога внушить благоговейный страх гарнизону. — Он снова пожал плечами. — Это даже может подействовать. Но недостаточно быстро, чтобы спасти наши шеи. Мы должны разработать новый план.
— Какой?
— Не знаю. Я думаю.
* * *
На следующее утро у него уже был план. Какой-никакой, но все же.
Все согласились с первой частью плана. Бихарцы-проходчики снова отправились под землю рыть новые обманные ходы — естественно, с заложенными зарядами — из двух оставшихся тупиковых ходов.
Они не выразили никаких протестов, кроме технических. Даже без учета запугиваний от Валентиниана, проходчики прекрасно понимали, что теперь их жизни накрепко связаны с жизнями госпожи Дамодары и ее окружения. Если малва схватят их, то посадят на кол вместе с остальными.
— Где мы возьмем дерево? — спросил главный проходчик. — Нельзя делать туннели без креплений. Даже такие хлипкие, которые мы собираемся подорвать.
— Не будь дураком. — Валентиниан мотнул головой по сторонам. — Мы в конюшне, если ты не заметил. Тут несколько стойл. Разбери их на доски. Только через одно, чтобы лошади не разбежались.
* * *
Владелец конюшен тоже протестовал, но больше для проформы, чем искренне. Он тоже понимал, что станет с ним и всей его семьей, если малва их найдут.
* * *
А вот вторая часть Валентинианова плана возбудила громкие протесты. Особенно та часть, что касалась Раджива.
Сам Раджив, конечно, горячо его одобрял.
А его мать — нет.
— Ему всего тринадцать!
— В этом вся штука, — объяснил Валентиниан. — Никто не обращает внимания на детей. Особенно если они достаточно выпачканы. — Он одарил Раджива пронзительным взглядом, на что мальчик ответил усмешкой.
— Я прекрасно могу выпачкаться. Мне поможет Тарун.
Четырнадцатилетний Тарун робко улыбнулся. Он был вовсе не так захвачен планом, как Раджив, поскольку был сыном бенгальского владельца конюшен, а не юным раджпутским князем. Но у него была естественная для подростка тяга к приключениям, к которой еще прибавлялось нечто схожее с почитанием кумира. Несмотря на то, что он был годом старше Раджива, Тарун благоговел перед ним — и был крайне счастлив, что юный раджпутский князь в трудную минуту принял его в товарищи. Его родители, разумеется, разделяли мнение госпожи Шанги.
— Ему всего четырнадцать! — запричитала мать Таруна.
— И он мал для своего возраста, — добавил его отец.
— Он чуть-чуть маловат для своих лет, — возразил Раджив. — Но он сильнее, чем кажется, — и, что важнее, он очень сообразительный. У меня нет никаких сомнений по поводу участия Таруна.
Тарун положительно засветился.
Прежде чем пререкания зашли на второй круг, заговорила госпожа Дамодара. В конце концов, решающий голос принадлежал ей.
— Давайте вспомним, что план Валентиниана состоит из двух частей, и все спорят только о второй части. Но, возможно, она нам не понадобится. Так что давайте сконцентрируемся на первой части — она единственная, где будут задействованы оба мальчика. У кого-нибудь есть действительно сильные возражения против того, чтобы Раджив присоединился к Таруну в вылазках в город?
Госпожа Шанга глубоко вздохнула:
— Нет.
Но неприязненный взгляд, брошенный на Валентиниана, ясно раскрыл ее чувства. Как все матери с начала времен, госпожа Шанга прекрасно знала, что разницу между полным и частичным участием, когда речь идет о сыне-подростке, не в силах измерить даже самые лучшие в мире математики. Ну или волшебники, если на то пошло.
Она знала не хуже Валентиниана, что никто не может точно предсказать будущее.
* * *
Это знал и Раджив.
— Дело может быть сделано, — доложил он Валентиниану четыре дня спустя, когда они с Таруном закончили свой первый разведывательный этап. — По крайней мере, с твоим участием. Но будет нелегко.
— Я и не думал, что будет легко. — Валентиниан переглянулся с Анастасием. Затем повернулся взглянуть на Кхандика и двух остальных йетайцев.
Кхандик невесело усмехнулся:
— Почему бы нет? Пятеро против сотни.
— Скорее, против восьмидесяти, — подсказал Раджив.
— Восьмидесяти трех, — уточнил Тарун.
Все уставились на него.