— Тебе это небезразлично? — еще тише спросила она.
Он хотел ответить «конечно», но слово замерло у него на губах, так и не высказанное. В последнее время он немало думал об Анне и прекрасно знал, что «конечно» — не тот ответ, который мог бы прийти ему на ум еще несколько месяцев назад.
Так что он просто сказал:
— Да.
Наступила недолгая пауза. Затем голова Анны вернулась в ложбинку на его плече.
— Я думаю, что хотела бы дальше заниматься Госпитальной службой. Так или иначе. Я люблю лечить людей.
Калоподий поцеловал ее волосы. Он заново ощутил их густоту и пышность — тем яснее сейчас, когда неспособен был их увидеть.
— Отлично, — заявил он. — Это будет не так уж трудно.
Анна издала некий звук, напоминающий одновременно фырканье и смех:
— Не так уж трудно! Это дорого стоит, муж мой. Даже твоя семья недостаточно богата, чтобы тратиться на медицинскую благотворительность в таком объеме. Да еще на долгое время. А когда закончится война, деньги, которые дают мне Велизарий и армия, сойдут на нет.
Настала очередь Калоподия взять паузу.
— Да, я понимаю. Но... как ты относишься к тому, чтобы остаться здесь, в Индии?
— Я не возражаю. Но почему в Индии?
— По многим причинам. Я и сам думал над нашим положением. Давай начнем с трех причин. Одна — как я считаю — важна для тебя. Другая важна для меня. И еще одна затронет мою семью. Точнее, ее сбережения.
Ее голова опять поднялась с его плеча, а через мгновение Калоподий почувствовал, как и тело Анны меняет положение. Теперь она не лежала бок-о-бок с ним на койке, а сидела на ней, поджав ноги, лицом к мужу. Он хорошо знал это ощущение. Если у них была серьезная тема для разговора, Анна предпочитала сидеть.
— Поясни.
— Давай начнем с тебя. Ты уже знаешь, что если наш мир будет двигаться по тому же историческому пути относительно болезней, как тот, с которым мы разошлись, то примерно через восемь лет у нас «запланировано» ужасное моровое поветрие. Когда оно закончится, умрут миллионы людей в Средиземноморье.
— Вообще-то, оно уже, может быть, началось, — задумчиво проговорила Анна. — Где-нибудь в Китае, где жертв среди людей будет столько же.
Калоподий кивнул. Он не был удивлен, что она помнит эту часть истории будущего, в которую их посвятил Велизарий.
— Да. В Римскую империю чума придет из Александрии, в 541 году. Но почти наверняка пройдет через Индию.
Он услышал, как Анна делает резкий вдох.
— Я не подумала об этом.
— Тогда мне кажется, что тебе следует об этом подумать. Если тебе хватит времени — времени, денег и влияния — наладить связи твоей Службы с госпитальерами в Александрии, то можно будет противостоять чуме. Или, по крайней мере, смягчить последствия.
— От нее нет лекарств, — проговорила Анна. — И нет... как это называется?
— Вакцины, — подсказал Калоподий.
— Да. Вакцины нет. Нет ничего, что мы могли бы вовремя произвести в достаточном количестве.
Калоподий пожал плечами:
— Верно. Но из того, что сообщил мне Велизарий из рассказов Эйда, в будущем чума исчезла не из-за изобретения лекарств. А из-за развития средств общественного здравоохранения. Таких простых вещей, как хорошая канализация и очищение питьевой воды. Того, что вполне в наших технологических возможностях.
Какое-то время он слушал, как Анна глубоко дышит. Затем она произнесла:
— Тут понадобится уйма денег и уйма политического влияния.
— Да. Это работа на всю жизнь. Ты этого хотела?
Она вдруг засмеялась:
— Да, хотела. Но деньги? И... — Она понизила голос. — Я не хочу делать того, что не принесет тебе счастья.
Он улыбнулся:
— Не волнуйся! Я хочу писать исторические и нравоописательные труды. Но о чем я буду писать, когда кончится война? — Он привстал, чтобы добавить: — Об Индии, вот о чем. Только подумай, любимая. Целый континент. О котором Рим почти ничего не знает и чья история длиннее даже римской.
Молчание.
— Твоя работа на всю жизнь, — задумчиво проговорила Анна. И опять издала короткий смешок: — Так откуда же взять деньги?
Его улыбка стала гораздо шире.
— Ну, нам придется держать все в тайне от твоей семьи. А в грубых частностях и от моей. Мы с тобой собираемся создать филиал предприятия Саронитов здесь, в Индии. Неблагородное, боюсь, занятие. В основном промышленное производство.
Его совсем не удивило, что женщина, которой стала его жена, нисколько не заколебалась при подобных перспективах.
— Производство чего?
— Полагаю, мы будем производить лекарственные средства и медицинские препараты. Фармацевтику. В общем, ничего особенного. Но сначала мыло, краски, косметику. Велизарий говорил мне, что это продукты, на которых будет делать состояния химия, когда разовьется в будущем. Он называл это «промышленной революцией». Когда дело наладится, мы займемся и лекарствами.