Только одна батарея и две казармы регулярных войск оказали сопротивление, пока гарнизон наблюдал, как армия Дамодары прокладывает себе путь в город с помощью предательства.
Все солдаты из этих двух казарм были убиты.
Отряд йетайцев, служивший охраной непокорной батареи, тоже был уничтожен. Торамана лично возглавил резню, произведенную исключительно силами его йетайцев.
После капитуляции оставшиеся в живых артиллеристы были построены в шеренги. Каждый десятый, выбранный случайным образом, был обезглавлен. Дамодара считал, что этого будет достаточно, чтобы обеспечить повиновение остальных, и не хотел зря расходовать опытных пушкарей.
Они понадобятся ему в Каушамби. И очень скоро.
* * *
Валентиниан выпрямился и потер спину.
— Хватит, — проворчал он. — Я насмотрелся на этот набросок до мозолей на глазах.
— Это хороший план! — запротестовал Раджив.
— Я же не говорю, что плохой. И не сомневаюсь, что вы с Таруном лично промерили каждый шаг. Я просто сказал, что достаточно насмотрелся. Теперь я его запомнил.
— И я тоже, — пробурчал Анастасий, также распрямляясь на своем сиденье.
Огромный катафракт повернулся к наемному убийце, присевшему рядом с ним на корточки:
— А ты?
Аджатасутра махнул рукой:
— А это нужно? Мне-то не придется, как некоторым бедолагам, отчаянно пробиваться отсюда в поту и крови.
Легко, изящно он поднялся на ноги.
— Я всего лишь мальчик на посылках, вы помните?
Два римских солдата поглядели друг на друга. Анастасий, по-видимому, воспринял ситуацию философски. В отличие от Валентиниана.
Но и Валентиниан был расположен к пререканиям не больше Анастасия. Когда придет время, им будет сильно — весьма сильно — не хватать навыков наемного убийцы. Но долгие часы обсуждений и споров привели всех к одному-единственному выводу.
Все зря, если Рана Шанга не появится в нужное время. А это значило, что кому-то надо передать ему весточку, разыскав его на равнинах северной Индии, которая превратилась в огромное, растянутое, беспорядочное, хаотичное поле боя. Просто работа для курьера — но требующая навыков наемного убийцы.
— И нечего тебе тут веселиться! — резко выпалил Валентиниан.
Аджатасутра только улыбнулся.
* * *
— Нечего тут веселиться! — заныл Фотий.
Тахмина одарила его наполовину безмятежным, наполовину жалостливым взглядом в той единственной манере, которая одиннадцатилетнего императора Рима в его жене положительно бесила. Особенно потому, что жена при этом всегда глядела на него сверху вниз. Даже когда они сидели.
— Перестань хныкать, — проговорила она. — Не моя вина, если ты разволнуешь слонов. Меня-то они, похоже, любят.
Фотий с осторожностью выглянул из паланкина и стал разглядывать улицу Бхаруча, проплывающую внизу.
Далеко-далеко внизу.
— Это неестественно, — снова пожаловался он.
Тахмина только улыбнулась.
* * *
— Искушает, правда? — спросил Малоджи.
С вершины хребта Виндхья Рао и Малоджи обозревали пейзаж Северной Индии, раскинувшийся под ними до самого горизонта. Видимость была замечательная, так как до сезона дождей оставалось еще несколько недель.
Рао взглянул на Малоджи, затем перевел взгляд на горный форт, которое строили его солдаты-маратхи в нескольких десятках ярдов отсюда.
— Не могу отрицать. Мы сделали бы глупость, поддавшись этому искушению. — Он снова повернулся на север, указав туда кивком. — Первые несколько сотен миль все шло бы отлично. А сейчас, к тому же, Дамодара и Велизарий превратили половину равнины Ганга в водоворот войны. Окраины для нас — легкая пожива. Но что потом? — Рао покачал головой. — Народу на севере слишком много. И безотносительно к тому, кто победит в этой гражданской войне, скоро на этом месте снова возникнет прочная империя. И что тогда?
— Да, я знаю. Но мы по меньшей мере наведем хоть какой-то порядок, зачистив всех убийц и грабителей, хозяйничающих в Декане. Вот взять хотя бы огромный гарнизон, оставленный в Амаравати.
— Они останутся там ненадолго. До Шакунталы несколько дней назад дошли некие вести. Все наши союзники из Южной Индии согласны присоединиться к нам в походе на Амаравати, как только мы закончим свою линию горных укреплений. Чола и Керала даже, кажется, готовы выслать большие армии. Через два месяца — или, может, три — этого гарнизона не станет. Так или иначе. Так будет и со всеми остальными, в больших городах и маленьких поселках. Или они в целости и сохранности отправятся маршем из Декана, или мы развеем по Декану их пепел.