Нет, он остался там по двум другим причинам.
Во-первых, чтобы наверняка подавить любые следы веселья, прежде чем он попадет под наблюдение городских шпионов Нанды Лала. И даже хорошего настроения, которое переполняло йетайского полководца.
Дамодара, разумеется, ничего ему не сказал. И Нарсес тоже, за исключением самых слабых намеков. Это было неважно. Торамана, исходя из своего анализа ситуации, было почти уверен, что Дамодара решил: время пришло. Причиной его хорошего настроения была уверенность, что и Дамодара, и Нарсес ему безусловно доверяют. Они предполагали, что Торамана сделает то, что требуется, без их уговоров.
И он, конечно, сразу понял бы, верны ли его предположения. Достаточно было бы одного недвусмысленного знака.
Поэтому он видел перед собой великое будущее. Если предположить, что он переживет следующие несколько месяцев. Но если переживет — то да, великое будущее.
И еще более великое — для его потомков.
Конечно, появление потомков тоже зависело от его судьбы в следующие несколько месяцев. Но Торамана был уверен в себе и особенно в своих шансах на выживание.
Что привело его к другой причине, по которой он остался на укреплениях: к необходимости принять окончательное решение по второму важнейшему вопросу, стоящему перед ним.
Он быстро пришел к этому решению. Быстрее, чем сам бы мог ожидать. Странно, но факт.
Торамана в целом не был склонен к новшествам ради их самих. С другой стороны, новые времена требуют новых подходов.
Еще более странным было чувство облегчения, вызванное решением.
«Почему?» — задумался он. И на миг испугался, что мог заразиться упадочничеством, которое видел вокруг. Но вскоре решил, что не заразился. Просто...
Однако же как странно! Он ждал будушего с нетерпением.
Вот что делают новые времена.
* * *
В этот вечер, как и в каждый вечер со дня ее прибытия в Бхаруч, Торамана появился у покоев, которые его нареченная занимала в большом дворце.
Разумеется, не в самих покоях. Помолвка там или не помолвка, но о нарушениях приличия речь не шла. Затем появилась Индира, и они начали свою обычную прогулку по садам, невеста — в сопровождении небольшой свиты престарелых компаньонок и трех воинов-раджпутов. Из клана Раны Шанги, разумеется.
В первые несколько минут их разговор был бессодержательным. Обычная ничего не значащая болтовня. Ничего не значащая, как минимум, по содержанию. Настоящая цель этих прогулок была просто позволить будущим жениху и невесте немного познакомиться друг с другом. При всей своей негибкости, даже раджпуты понимали, что необходимая функция первой брачной ночи упрощается и становится легче, если паре не нужно знакомиться с голосами друг друга так же, как с телами.
Через какое-то время Торамана откашлялся:
— Ты умеешь читать?
Глаза Индиры округлились. Торамана этого ожидал. Однако его порадовало, что глаза округлились не чрезмерно и лицо при этом осталось спокойным. С точки зрения стороннего наблюдателя, она мягко удивилась его реплике, как необычному насекомому.
Его ожидания, устремленные к будущей жене, и так довольно высокие, поднялись еще выше. Она была бы превосходным активом.
— Нет, — отвечала она. — Это не принято.
Торамана кивнул.
— Я сам умею читать. Но не очень хорошо. Это нужно изменить. И я хочу, чтобы ты тоже стала грамотной. Я найму для нас учителей.
Девушка окинула взглядом растущий поблизости вьюнок. Удивление исчезло с ее лица.
— Могут пойти разговоры. Однако жена моего брата умеет читать, хоть и совсем немного. Так что, возможно, не так уж и много будет разговоров.
— Пересуды меня не волнуют, — решительно заявил Торамана. — Меня волнует будущее. Я считаю, что в будущем в высших кругах не будут терпеть неграмотных женщин.
На ее лице появилась слабая, холодная улыбка. Весьма уместная для юной раджпутской царевны, услышавшей от своего нареченного приятное замечание по поводу красивого вьюнка.
— Я согласна, — сказала она. — Хотя многие другие и не согласились бы.
— Меня не волнуют «многие другие». Многие другие подчинятся или потерпят крах.
Ее улыбка сделалась шире.
— Некоторые другие так легко не сдадутся.
— Легко — нет. Но все же сдадутся.
Улыбка быстро исчезла, уступив место отрешенному выражению лица, с которым она начала прогулку. Все в рамках приличий. Княжна, конечно, может улыбаться в ответ на слова ее жениха, но не слишком широко и не слишком долго. Они же еще не женаты, в конце концов.