На этом поле сражения титулы исчезли. Исчезло все, кроме сияния славы двух величайших воинов Индии, снова сошедшихся на смертельный бой.
Рао ухмыльнулся. Он этого не планировал, но при виде застывшего нахмуренного лица Шанги — ясно различимого даже на расстоянии, благодаря открывающей лицо конструкции раджпутских шлемов — оказалось невозможно поступить иначе.
Вечная строгость! Шанга был явно рассержен тем, что Рао по беспечности даже не взял в руку лук. Неужели годы уже сказываются на великом воине-маратхи?
— В прошлый раз, — лениво произнес Рао, — о великий князь раджпутов, мы начали со стрел и закончили философией. Теперь мы намного старше, и боевая разминка теперь кажется просто расходом пота. Может быть, сразу начнем с философии? В любом случае, все закончится здесь.
Рао соскользнул с лошади на землю, легко и уверенно став на ноги.
Сначала он потянулся за копьем, вынул его из седельных креплений и отбросил в сторону. Затем то же самое проделал с луком. Разумеется, аккуратно, проследив, чтобы они приземлились на мягкую почву подальше от любых камней. Это было хорошее оружие, дорогое и искусно изготовленное. Повредить его было бы бессмысленной расточительностью. Даже полной нелепостью, с философской точки зрения.
За ними последовал колчан со стрелами. Он взял его, как сосуд, и разбросал стрелы по полю. Затем отбросил и колчан. К ним он отнесся менее бережно. Стрелы легко раздобыть, а простенький колчан тем более.
Теперь, оставшись только с ручным оружием, Рао стал приближаться к Шанге. Еще через десять шагов меч тоже был брошен на землю.
Точнее, был положен на землю с соответствующей бережностью. Это был великолепный меч, и Рао не хотел его повредить. Все было проделано очень быстро.
То же произошло и с кинжалом.
Его когтистая рукавица была более грубо сделана, он просто уронил ее по ходу движения. Рао шел медленно. Не из желания драматизировать ситуацию, а просто потому, что расстегивание и снятие брони требовали некоторой сосредоточенности.
Легче всего было со шлемом, тот упал первым. Жесткий и практичный, как и колчан, он был сброшен за один шаг. Остальное заняло больше времени. Но ненамного, благодаря ловкости пальцев Рао. К окончанию процесса он стоял за тридцать ярдов от Шанги. На нем осталась только набедренная повязка. Плюс — он не планировал этого, но удержаться не мог — все та же ухмылка.
* * *
У Шакунталы перехватило дыхание. Ребенок заплакал, потому что она слишком сильно сжала его в объятиях. Но царица не слышала плача.
* * *
Глаза Дамодары округлились. Всего на мгновение, хвала небесам.
Правда, чего-то в этом роде он и ждал. Вот почему он медлил. Но он не ожидал, что Рао превратит это в самую простую задачу из тех, что стоят перед императором малва.
Он пришпорил лошадь и поскакал вперед. И на этот раз не неспешной рысью.
* * *
Шанга смотрел, не двигаясь. Окаменев.
Никто — даже Рао! — не может выстоять перед ним в таком положении.
Он не знал, что делать.
Нет, еще хуже.
Он знал, что делать. И не мог.
Не мог, хотя душа его рыдала. Как и душа его жены, будь она жива или мертва.
А он до сих пор мог думать только о луковицах. Но не о чистке лука. Теперь перед ним стоял образ жены, бросающей ему луковицу.
* * *
— Князь Раджпутаны! Остановись!
Звук голоса донесся как невероятное облегчение. Развернувшись в седле, Шанга уставился на Дамодару. Уже многие годы человек, сейчас мчащийся к нему, был его командиром. Сперва Шанга повиновался из необходимости; затем из приязни; наконец, с огромной признательностью.
Которая сейчас была велика как никогда.
В первый раз в своей жизни Шанга понял, что у него есть честный и истинный повелитель. И отчаянно возжелал повелений своего господина.
* * *
Аджатасутра бросил взгляд на жреца на повозке, рядом с которой стоял. Жрец махаведы, понятное дело, отчаянно хмурился. Но все его внимание без остатка было приковано к тому, что происходило вдалеке. За-ме-ча-тель-но.
* * *
Дамодара подъехал к князю раджпутов и тут же кивнул в сторону Рао.
— Ты не переживешь такого, Шанга, — мягко сказал он. — Когда честь, слава, долг и необходимость вступают в схватку друг с другом на одном поле битвы, этого не может пережить ни один человек. Этого не смогут даже боги.
Черные глаза раджпута устремились к нему.
— Господин... — медленно произнес Шанга.
— А, ну да.
Дамодара откашлялся. Что за неловкое положение! Но ему необходимо сохранять серьезное выражение лица. Даже если ухмылка этого маньяка в тридцати ярдах отсюда так заразительна.