Валентиниан хихикнул:
— Ты одна из немногих, кого я знаю, кто может так сказать.
Она пожала одним плечом — к другому был пристроен младенец.
— Немногие побывали маратхайскими рабынями-шлюхами в борделях малва.
Дхрува проговорила это почти бесстрастно. После паузы она подняла на него глаза:
— Я никогда не спрашивала. Тебя это волнует?
— Нет. И госпоже Дамодаре я сказал примерно так же. Я прост до неприличия.
Она кивнула и снова повернулась к Баджи.
— Ага. Наверно, в своей прошлой жизни ты сделал что-то хорошее.
Валентиниан какое-то время изучал ее взглядом.
— Похоже, что так.
Глава 21
Бхаруч
Солдаты на крепостной стене были так возбуждены, что едва могли правильно держать строй. Чем ближе армия под командованием Дамодары подходила к вратам Бхаруча, тем больше они волновались. Некоторые даже начали что-то выкрикивать.
Войска малва ненавидели службу в Великой Стране. Война с маратхи была жестоким делом. А теперь, похоже, она наконец-то закончилась.
— Великая победа, несомненно, — сообщил Торамана Нанде Лалу. — Поглядите на эти содранные кожи. Их дюжины. Вон та, должно быть, Рагуната Рао — та, что свисает с копья Раны Шанги.
Нанда Лал прищурился, глядя вдаль:
— Да, возможно...
Это раздражало! У должным образом подготовленной кожи были бы зашиты все ее отверстия, так что ее можно было наполнить воздухом. Поэтому, легкая и летучая, она весело плясала бы на ветру, как бумажный фонарик. И что самое прекрасное — легко можно было бы различить черты лица. Сильно искаженные, конечно, но все-таки достаточно определенные. Даже по прошествии стольких лет можно было узнать, например, лицо последнего императора Андхры, украшавшего собой стену большого пиршественного зала в имперском дворце в Каушамби.
Но эти трофеи были поникшими и шевелились вяло. Просто лоскутья содранной человеческой кожи, свисающие полотнищами и совершенно не различимые между собой. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Полевая армия, как у Дамодары, просто недостаточно оснащена для такой тонкой работы. Сдирать с людей кожу для солдата естественно. А вот аккуратно шить — нет.
Но это само по себе неважно, если только кожи не слишком повреждены. Как только трофеи прибудут в город, их следует собрать и тщательно переделать. Нанда Лал был раздражен просто потому, что был из тех, кто любит точно знать, а не гадать.
Глава шпионской сети малва прищурился на остальные кожи, свисающие с копий армейского авангарда. Даже не надутые должным образом, женские груди должны быть различимы. Теперь Дамодара и Рана Шанга с головной частью армии подошли достаточно близко. Ворота в город уже начали отворяться.
Торамана, видимо, высматривал то же самое:
— Шакунтала, должно быть, сбежала. Если она вообще там была.
Нанда Лал недовольно хмыкнул. Он был...
...не в духе, как сам и осознал.
Почему? Это действительно великая победа. Если кожа Рагуната Рао находится здесь среди всех прочих — а чья же еще могла бы свисать с копья Раны Шанги? — то восстание маратхи, которое было незаживающей раной в боку у малва, теперь успешно подавлено. Без сомнения, небольшие обособленные шайки мятежников будут продолжать сражаться. Но со смертью Рао и с разгромом армии маратхи они вскоре скатятся к обычному разбою. А это всего лишь мелкие неприятности.
Даже если допустить, что Шакунтала сбежала, то и это не беда. После разгрома восстания она превратится в одну из никчемнейших фигур неудавшихся правителей, каких множество. Скрывшись в Константинополе, она не сможет никем повелевать, кроме римских дворцовых служанок.
И — как знать? — вдруг по прошествии достаточного времени команда наемных убийц малва сможет просочиться сквозь римскую охрану, убить Шакунталу и тайком вывезти ее тело? И настанет день, когда наполненная воздухом кожа Шакунталы будет свисать со стропил пиршественного зала Скандагупты, колеблясь от торжественных взмахов опахал, на радость пирующим, рядом с кожами ее отца и матери.
Но все же он был не в духе. Определенно.
К тому же его тревожила смерть двух телеграфистов. Это случилось пару дней назад. По всем признакам, обычная поножовщина в кабаке. Свидетели утверждали, что те ввязались в пьяную драку из-за проститутки и зарезали друг друга. Однако...
Неожиданный порыв ветра развернул трофей, венчающий копье Раны Шанги. Наконец-то Нанда Лал мог ясно разглядеть лицо.
Тут он похолодел. И на мгновение замер.
Торамана уловил то же самое. Воин, не шпион, он отреагировал быстрее.
— Предательство, — прошипел он. Меч словно сам порхнул ему в руку. — Господин, среди нас предатель.