– Персивальд, – перебил его Кхазэ-старший, – мне казалось, ты в силах уследить за своими артефактами, – этот знакомый упрек во взгляде… – В любом случае, умением различать их по силе судьба тебя не обделила. Разберешься сам.
– Как обычно, – прошептал Дей, – никакой помощи от тебя.
– Я помог сверх меры.
Отец опять начинал злиться. Темная аура потянулась к Дейхаду...
– Погоди. Я хотел еще посоветоваться… По поводу оборотней.
– М? – без особого энтузиазма отозвался Денакор, приподняв бровь. – Что такого особенного ты в них нашел, кроме того, что твоя мать принадлежит стае?
– Они сливаются с толпой, – ответил Дей, проигнорировав последнюю реплику отца. – Не так сильно, как Истинные маги, но все же обычному человеку сложно заметить разницу.
– Продолжай, – Кхазэ-старший удосужился посмотреть на сына с тенью интереса, выраженного в чуть более внимательном взгляде сиреневых глаз.
– Я подумал, что жителям Никты понадобится помощь. Хотя бы в виде артефакта, проявляющего скрытую сущность. Он даже работает без магической подпитки.
– Это верно… – протянул отец, кажется, слегка недовольный тем, что Дей додумался до этого раньше него, – но где ты найдешь столько артефактов?
– Па-а-ап, – с усмешкой протянул мужчина, – ты, кажется, кое-что забыл. У всех Истинных прародителями были эльфы, если верить одной любопытной книге, которая когда-то подпирала тумбочку в твоей комнате. А это значит, что более близкий к корням маг может дублировать их артефакты.
– И ты совершенно случайно взял его с собой, когда выходил из дома? – вздохнул волшебник Кхазэ, глядя на самодовольную улыбку сына. – Ну, конечно. Чего я ожидал… Ладно, снимай, я попробую заняться твоим артефактом.
– Знаешь, тут такая проблема, – протянул Дей, с сомнением покосившись на свои руки, – я его сам не сниму. Руки, видишь ли, заняты.
– С тобой всегда так много сложностей, Персивальд, – закатил глаза отец и, скривившись от отвращения, стянул с пальца Дейхада кольцо с фиолетовым камнем, немного замутненным и запачканным кровью.
Достав из кармана брюк платок, Денакор тщательно вытер артефакт и руку, в которую его взял. Зажег свечу, стоявшую на столе, одним лишь взглядом, и пожег ею окровавленную тряпицу. Та вспыхнула, обуглилась, и вскоре истлела в руках волшебника.
– Меры предосторожности, – пояснил он, – чтобы никто не сделал яд на твоей крови.
– Излишняя трата магии! Кому я сдался такой полудохлый…
– На состав крови твое физическое и душевное состояние никак не влияет, – покачал головой Денакор. – Чему ты только учился, если таких простых вещей не знаешь. Еще и воспитанникам своим головы забиваешь всякой ерундой. Что Николас поймет в магии с таким учителем?
– Ой, ну не начинай, а, – улыбнулся, отмахиваясь от отцовских нотаций. – Во-первых, я пошутил, а, во-вторых, ребята и без меня все знают. И шутки понимают, в отличие от тебя, – и скорчил гримасу, наблюдая, как отец вновь закатывает глаза.
Денакор поставил свечу на стол и скрестил руки на груди.
– Думаю, тебе все-таки пора идти, Персивальд. Выглядишь слишком живым для мага, которого через несколько часов добьет смертельный яд.
– На больное давишь.
– Просто напоминаю.
– Да понял я, понял, – Дей отвернулся от него и помахал рукой в воздухе, выходя в коридор как обычный человек – через дверь.
– Если встретишь Мариту… убей ее, – бросил Денакор ему в спину, и слова вонзились, как нож, на миг заставив Дея остановиться.
– Обязательно, пап. Обязательно, – не поворачиваясь, шепотом ответил он, и закрыл дверь коленом, поставив последнюю точку в их разговоре.
А отец еще долго, очень долго смотрел ему вслед…
Глава 11. Как оружие
«Если чувствуешь боль, значит, ты жив», – сказал однажды Николас, и улыбка его, подобно свету Ниреу, озарила Дейхада.
Сейчас же волшебник почти не ощущал боли.
Противно ныла сломанная рука, тяжесть в легких становилась все более явственной, но… остальные чувства притупились, уступая место такому привычному страху.