«Но, даже зная это, я готов поддаться мести, – сказал Сиро, крутя в руках кухонный нож, которым только что нарезал картошку. – У меня ничего нет, кроме нее».
Дей когда-то и сам был таким. Только он был влеком не местью, а желанием собственной смерти.
– Я тебя не этому учил, – тихо сказал, дрожащими пальцами развязывая тряпки на своей сломанной руке.
Задохнулся болью, коснувшись кровоточащего куска мяса, которое теперь, оказывается, было вместо левого плеча. Пальцы прошли по коже…
Дей не собирался себя исцелять.
«Обойдусь без магии, – думал, давясь беззвучным криком, пытаясь выпрямить руку. – Это не важно. Всего лишь перелом».
– Держись. Сейчас перевяжу, и будешь как новенький, – через силу улыбнулся Дей, сглатывая ком, подступивший к горлу.
Слишком быстро пришло осознание своего плачевного положения. Раньше можно было игнорировать его, можно было бежать от себя…
Дейхад в полной мере ощутил боль, до этого сдерживаемую умело наложенным эльфийским заклинанием и перевязкой. Но отвлекаться на нее сейчас значило заживо себя похоронить.
«У меня… нет на это времени. О себе потом позабочусь».
– Господин…
– Просто Дей, – опустил взгляд на своего воспитанника. – Молчи, Кэр. Тебе нужно беречь силы, если хочешь остаться живым.
– А если не хочу? – прерывисто прошептал мальчишка, заглядывая ему в глаза.
Дверь, из которой Кэра швырнули в коридор, приоткрылась. Но в проеме никого не было. Казалось, комната пуста…
– Никто не хочет умирать по своей воле, – случайно повторил фразу, сказанную когда-то не им, но очень мудрым человеком.
– Я… действительно этого хочу. Если останусь живым после всего того, что сделал, то никогда себя не прощу.
В глазах Кэра стояли слезы. Попытался смахнуть их, но несколько соленых капель попало на рану, и мальчишка всхлипнул, корчась от резкой боли.
– Все можно исправить, Кэр.
– Кроме предательства, – вздох сожаления, искривленное гримасой лицо, рука, протянутая к единственному дорогому для него человеку…
– Кроме предательства, – подтвердил Дейхад, и Кэрион отдернул дрожащую ладонь.
– Бездействие ведь тоже?.. – что-то вновь насторожило волшебника в голосе мальчишки, и он никак не мог понять, что именно. – Дей?
Маг ничего не ответил. Только положил руку воспитанника себе на колени, пытаясь осторожно, безболезненно перевязать ее окровавленными кусками ткани.
Движения получались судорожными, чересчур поспешными.
– Все будет хорошо. Все будет хорошо. Потерпи немного, Кэр. Скоро боль пройдет, – повторял и повторял волшебник, и сердце каждый раз сжималось, когда мальчишка дергался и задыхался от боли, которую Дей не мог у него забрать…
Дейхад и сам не понимал, зачем делает это. Кровь все равно не остановить без магии, а яд не извлечь без антидота. Кэру было невозможно помочь. Он это знал. Знал, но все равно, вопреки утекающему времени перевязывал мальчишке руку, в который раз пытаясь убедить себя в том, что ситуация под контролем.
«Я сделаю только хуже», – скользнула в голове мысль, и Дей отшатнулся.
Пришел в себя и осмотрелся вокруг. Вспышкой озарило разум понимание: «Я снова теряю время. Есть еще люди, которых можно спасти».
– Я не хотел тебя подводить, – прошептал Кэрион, схватив Дея за больную руку и попытавшись подняться. – Прости..., отец.
Волшебник дернулся от ощущения, прошившего его от кончиков пальцев до плеча и болезненно отозвавшегося в сердце.
«Отец, отец…» – эхом раздалось в голове, и Дей тепло улыбнулся, не сдерживая больше ни выгорающую магию, ни эмоции.
– Ты меня не подвел, Кэр. Ты… ты со всем справился, – он говорил и говорил, чувствуя, как по щекам текут слезы, падая на каменный пол и растворяясь в луже крови.
Но Кэрион Кхазэ его уже не слышал. Сердце мальчика еще билось, но медленно, угасая вслед за сознанием, в которое тот так и не пришел.
Дейхад Кхазэ стиснул в ладони край ставшей ненужной ткани и поднялся. Он уже никому не мог помочь. Даже себе.
Подошел к двери, стараясь не наступать в чужую кровь. Но она все равно прилипала к подошвам ботинок, напоминая Дею о тех, кого он не смог защитить.