Чай пили в напряженном молчании. Гости почему-то были против травяного отвара, который Нея поначалу хотела добавить им в чашки, зато не отказались от засушенных лепестков роз. Цветы напоминали девушке о прошедшем лете, о бесконечных прогулках в окрестностях Никты, об улыбке, что ярче Ниреу…
– Если хотите, я могу что-нибудь приготовить, – предложение, прозвучавшее под аккомпанемент трескучих поленьев в камине, было проигнорировано.
– Я бы хотела отдохнуть, – в разморенном горячим напитком голосе Теи появилась знакомая манерность. – Здесь есть комната для гостей?
Нейиса кивнула. Говорить больше не хотелось, но пришлось: и вставать, и улыбаться, и выходить, показывая гостям на соседнюю дверь, и желать хорошего отдыха. А потом возвращаться в пустую кухню, где на столе остались три чашки чая, с которыми легко можно было представить друзей, засиживавшихся здесь с поздней ночи до раннего утра.
Спать не хотелось, но безысходность и усталость навалились на плечи тяжелым одеялом. Нея вернулась в комнату, где единственным живым существом казалась трепетавшая на ветру штора.
Кровать под балдахином, стоявшая у южной стены, казалась такой мягкой… Какая-то часть разума принцессы надеялась, что, коснувшись подушки, она забудет обо всем.
«Грезы ему ничем не помогут! Дея можно спасти, только здесь, не во сне», – повторяла другая часть, и Нея вновь открывала глаза, щурясь от лучей Ниреу, бивших в окно.
Сквозь дрему девушка услышала плеск воды. Ощутила скользнувший по щеке ласковый ветер Нарнедана…
Ладони больше не саднило. Пальцы пробежались не по одеялу, но по мягкой зеленой траве, устилавшей берег озера на небольшой лесной полянке. Девушка облегченно рассмеялась – все было как в сказке. Все было так, как раньше.
Слева послышались шаги и треск веток. Нея перевернулась на другой бок, гадая, кто же решил нарушить ее тщательно спланированную вылазку.
Меж деревьев показалась фигура в плаще. Мантия волочилась по земле, цепляясь за ветки и корни, норовя подставить подножку своему владельцу. Нея отвернулась всего на мгновение, но тут же вскочила, услышав оглушительный плеск воды и крик, который смолк слишком быстро. Девушка бросилась к берегу.
Пузырьки воздуха, стремящиеся к поверхности, прикрытые глаза на бледном лице, обрамленном черными водорослями волос. Мальчик камнем шел ко дну бездонного Озера Раздумий. Кажется, он потерял сознание.
Нея видела в отражении красноволосую девчушку в ярко-желтом платье, подол которого промок и заметно потяжелел, едва коснувшись воды. К собственному удивлению, малышка знала, что произойдет дальше. Как будто с ней это когда-то случалось. Хотя за свои неполные семь лет она ни разу не сбегала из дома, и совершенно точно не спасала красивых мальчишек, которых угораздило захлебнуться водой Озера и смертельно задуматься.
Девочка протянула руку и едва успела ухватиться за ускользающую в глубину ладонь мальчика.
Он почти не наглотался воды. Оказавшись на берегу, мальчик закашлялся, и какое-то время просто лежал с закрытыми глазами. Нее даже показалось, что он заснул, пока воздух не шелохнулся от тихого голоса:
– Спасибо, что спасли, – мальчик вглядывался в небо, словно стараясь увидеть в нем лицо человека, вытащившего его из воды; внезапно голос стал глуше и серьезней. – Но я бы предпочел утонуть.
Нея склонила голову набок, пытаясь понять, бредит он или говорит серьезно.
– Отец меня и так убьет, когда вернусь домой, – мальчик вздохнул. – Часом раньше, часом позже…
– Я уверена, ваш отец не станет, – Нея улыбнулась, хотя он и не мог видеть выражения ее лица. – Я дойду до своего папы раньше, и он запретит вас убивать.
Мальчик все же удосужился повернуть голову. Безысходность на его лице сменилась растерянностью, переросшей в удивление. Он привстал на локте, а затем резко сел на одно колено, опираясь на другое рукой. Словно вот так лежать в присутствии девочки было преступлением.
– Вы?.. – едва смог произнести, тщетно пытаясь сохранить фамильную холодность в голосе. – Простите, леди, я забыл представиться, – в исполнении семилетнего мальчишки эта придворная фраза звучала еще забавнее, чем когда ее произносили взрослые. – Дейхад, – долгую секунду спустя он, запнувшись, поправил взятым у кого-то взаймы серьезным тоном: – Персивальд. Персивальд Кхазэ.