«Сын папиного брата? Я его раньше не видела», – Нея во все глаза смотрела на него – черноволосого мальчишку с взглядом змеи, отчего-то не пугавшим, а располагавшим к себе.
Персивальд изучал ее так же внимательно.
Тканевые бабочки, пришитые к лентам, забравшим алые волосы в два аккуратных хвостика. Желтое платье, в котором девочка словно сама обращалась в богиню света Ниреу.
Глаза как редкие в их краях цветы киолы – фиолетовые. И улыбка, такая заразительная, что он невольно поддался этой неясной радости и на время забыл, каким должен быть.
– А я Нея, – девочка, заметив его замешательство и задумчивую улыбку, протянула руку, – приятно познакомиться, – подумав, все-таки спросила, задумчиво прикусывая костяшку указательного пальца, повторяя этот жест за новым знакомым: – Как к вам лучше обращаться?
Мальчик, успевший подняться с земли и потому смотревший теперь сверху вниз, непонимающе нахмурился. Совсем слегка, но даже это придало ему сходство с дядей Денакором, которого Нея иногда заставала в отцовском кабинете, когда там решались какие-то важные государственные дела.
– Не хмурьтесь, – теплая улыбка, рассыпавшиеся по щекам веснушки – метки богини света. – Вам очень идет улыбка.
Персивальд шагнул было вперед, к протянутой руке, едва заметно присыпанной рыжеватыми точечками веснушек, и тут же опустился к земле, обхватив руками ногу и зашипев от резкой боли.
– Что с вами, господин Персивальд? – обеспокоенный взгляд киоловых глаз заполнил голову туманом, не давая соврать.
– Ногу повредил. Пока падал, – сказал – и сам улыбнулся с того, как забавно это прозвучало. – Но, надеюсь, ничего серьезного.
– Надеюсь, – вторил ему вмиг посерьезневший голос девочки. – Вы лучше сядьте, – словно опомнившись, улыбнулась Нея, но этот жест был скорее выученной вежливостью, чем спонтанной мыслью, которая бы могла возникнуть в голове маленькой принцессы.
«Нужно вернуться и сказать папе. Папа все может, он же волшебник», – так думала она, пока в озеро ее сознания не упало единственное слово:
– Ты.
Краткое, вежливое и меж тем неимоверно теплое в сравнении с тем, как мальчик пытался говорить до этого, словно подражая кому-то.
Видимо, Неино замешательство отразилось на лице, потому что он чуть улыбнулся уголками губ, уточняя:
– Дей, на «ты», – и, не сдерживая уже эмоций, тихо рассмеялся: – Так смотрите, принцесса, словно я должен был до вечера притворяться своим отцом.
– Но как ты…
– Будто много в окрестностях Никты таких девчонок, как вы, Нейиса Никтэ, – отмахнулся он деловито и подмигнул.
Девочке в этот момент показалось, что перед ней совершенно другой человек. Как он преобразился за секунду из копии Великого Кхазэ в ослепляющего волшебника Дея, светившегося ярче улыбки Неи и ярче самой Ниреу.
– Ты, – парировала принцесса, не желая оставаться в стороне, не давая шанса поставить между ними границу. – Нея. Просто Нея.
– Нет, – помотал головой мальчик, – не Нея, – и произнес, жмурясь, как кот и растягивая гласные в магическом слове: – Вэ-э-эйна-а-а.
И улыбнулся, как будто здесь и сейчас доверял девочке свой самый большой секрет – ключ от маски, путь к настоящему себе. Тому, которого рассмешить было легче легкого, кто был ослепляюще прекрасен в своей искренности, кто готов был к любому исходу и каждую опасность встречал с высокой поднятой головой.
Нея улыбнулась во сне, вспоминая. Он был таким всегда. Играл сдержанность и переключался на хитрую улыбку, чтобы посмотреть, как отреагируют люди.
«Теперь это лишь воспоминания», – убаюкивающий яд разлился в сердце, превращая сон в кошмар.
Нея помнила, как на городском празднике Дей ее не узнал (или сделал вид, что не знает), продолжая стоять подле отца и со сдержанной улыбкой смотреть на толпу.
– Дей! – радостно воскликнула девочка, но улыбка погасла, просочившись лучом в трещину между булыжниками площади. – Ты чего?
– Ваше Высочество, какая неожиданность, – маг Кхазэ положил руку на плечо сына, – вы уже знакомы?