Ник ощущал, как злость застилает разум друга, отбирая последний шанс задуматься о последствиях своего выбора.
– Скажи, Николас, каково это – быть предателем? – его голос дрогнул.
Кинжал замер у горла. Ник всегда знал, что Дей ненавидит Темных, но именно сейчас готов был молить Небо о том, чтобы он проявил милосердие.
По лезвию медленно скользнула алая капля. Глаза Николаса зажглись ярко-синим светом. Весь их мир замер, захлебнувшись в крови.
Часть третья. Пламя Истины
Пролог
Руки и сердце холодным пламенем обжигала нестерпимая жажда крови. Хотелось то ли вспороть ножом брюхо одному из охранников стороживших повозку с детьми волшебников, то ли самому перекатиться и спрыгнуть с телеги в петлявшую в каменистом ущелье реку. Вместо этого он просто сидел, положив голову на укрытые пледом колени, наблюдая, как Нарна медленно появляется меж тучами, собравшимися над горами.
– Кажется, уснул… мелкий паршивец, – только прикрыв глаза, уловил свистящий шепот одного из конвоиров. – Говорят, он демон в обличье ребенка. Наших чуть не прирезал, но те вовремя ловушку поставили, иначе бы не досчитались мы нескольких голов.
«Как иронично. Напали исподтишка они, а демон, выходит, я. Где в этом логика… Идиоты. И вот на этом держится армия Мариты Тайо?» – ухмыльнулся, не открывая глаз, и кожей почувствовал на себе колючие волчьи взгляды.
– Следи за ним, – рыкнул один из оборотней, – пока ничего не выкинул.
– Я и не собирался, – Сиро нехотя взглянул на него, прожигая холодом голубых глаз. – Зачем что-то выкидывать, если можно выкинуть вас? – и ухмыльнулся дьявольски, точно зная, что сейчас на него направят оружие и опять попытаются причинить боль.
– Молчать, тварь! Ты сейчас не в том положении, чтобы что-то вякать.
Вспышка – удар в бок носком сапога. Сиро, не издав ни звука, повалился на грязный деревянный пол. Спутанные волосы упали на лицо, прикрывая слезы в уголках глаз. Показать оборотням, что он еще что-то чувствует, значило проиграть. Демонам не положено было испытывать боль, поэтому Сиро сдержался. Когда он вновь сел, на его губах играла все та же усмешка, которой конвоиры боялись больше, чем отнятой ими магии.
– Это все? Я могу спать дальше? – доброжелательность ядом сквозила в словах, но в глубине души он боялся, что на очередную колкость прилетит удар.
Внешнего запаса магии – в монетке и гребне – с трудом хватало на то, чтобы залечить внутреннее кровотечение и незначительные переломы. Нужно было беречь силы и не лезть на рожон, но ведь почти все оборотни верили, что он всесильный и с ним ничего не случится, поэтому били реже, чем остальных. Крики боли были для них приятнее холодного безразличия.
– Вам не надоело? – фыркнул один из оборотней, сидевший чуть поодаль и пытавшийся отодвинуться от заснувшего ребенка, голова которого каждый раз укладывалась ему на плечо. – Мальчишка все равно ничего вам не сделает. Слышал, его лишили магии. Если продолжите в том же духе, он даже до Син не дотянет.
– Да прирезать его – и дело с концом, – проворчал другой, чей сапог чаще других прилетал в бок юному волшебнику, когда тот позволял себе дать им что-то кроме молчания.
– Слишком много сил на него брошено. Ценный груз…
– Много чести для одного сопляка!
Разговоры отдалялись по мере того, как Сиро проваливался в сон. В голове кипело море из мыслей и чувств, но и они были не в силах удержать юношу в сознании. Горный воздух кружил голову, унося в пучины воспоминаний.
«Слишком много чести для такого, как ты, – звучал насмешливый голос. – Ты не вправе обладать этой магией. Слабый, бесполезный, никому не нужный…»
Мальчишка, веривший каждому слову, закрыл бы сейчас ладонями уши и опустился на пол, зажмуриваясь, отсекая себя от реальности. Сиро давно не был таким, и на человека из воспоминаний смотрел с презрением и сочувствием, не отводя взгляда.
«Я стал сильнее, как ты и хотел. Теперь доволен?» – представлял разговор, после которого с радостью бы узрел его тающую ухмылку и бледнеющее лицо с отпечатком смерти.