– Тогда почему думаешь, что ты против нас? Против меня? – прошептал, склоняясь к ее уху, Нал. – Как опрометчиво, приравнивать Тьму к злу. Как будто остальные люди настолько безгрешные, м?
Девушка вздрогнула. Она почувствовала дыхание оборотня, от которого по коже прошлась волна мурашек. Щеки заалели. Лита повела плечом, силясь сбросить чужую руку. Нал в ответ лишь рассмеялся.
– Я… – замялась она и, почувствовав, что принц оборотней ослабил хватку, вырвалась, поворачиваясь к нему. – Я против убийств. Против войны, которую начали Темные. Против того, чтобы быть факелом, передаваемым между двумя сторонами.
Лента, которой раньше были перевязаны волосы девушки, упала на каменный пол пещеры. Пряди, чуть завившиеся от влажности, разметались по спине.
Лита словно источала свет, гнездившийся в душе. Она была похожа на зимнее солнце: не могла опалить ладони, но хранила в себе такую силу, которая могла перевернуть весь мир.
Данналай залюбовался девушкой, и не сразу обратил внимание на тишину, наступившую в пещере. Сиро устало опустился на пол, продолжая держаться за бок, и поморщился:
– Война началась не из-за Темных. Все Иные приложили к этому руку. Все люди одинаковые. Все мы люди, и это говорит о нас больше, чем разделение на какие-то мифические стороны.
– Но ведь…
– Сиро прав, – Нал улыбнулся, не давая Лите погрузиться в размышления. – Поэтому, птичка, побереги связки, говоря о том, что мы враги. Я тебе не враг. Помнишь?
Вновь эта надежда в голосе. Мольба маленького мальчика, запертого в клетке взрослых эмоций и чувств: вспомни меня, вспомни, вспомни!
Но, глядя в глаза девушке, Данналай Тайо не мог уловить узнавания. Как бы он не пытался, Лита была так далеко от него, так далеко от их прошлого… Казалось, из ее памяти начисто стерли все, связанное с тем злополучным днем.
– Помню что? – спросила Лита, и хрупкая надежда разбилась вдребезги.
«Ничего. Совсем ничего не осталось от девочки, которую я… которую я так любил, – хныкнул в сознании маленький мальчик, прикрывая лицо ладонями. – Как будто ее заменили».
– Меня, – ровно отвечал Нал, выбивая из себя эту улыбку, заставляя смотреть на Лаилен, которая не испытывала к нему ничего, кроме страха и отвращения.
– Я уже говорила, что не помню вас. Если бы мы когда-то виделись, точно бы что-то отложилось, – желания продолжать этот разговор не было.
Принц оборотней странно располагал к себе, но при этом пугал до мурашек. Любое его движение заставляло Литу вздрагивать. Она не могла понять, что ждать от Нала в следующий момент: прикосновения или ножа в спину?
– Как знаешь, – зрачки Данналая чуть сузились; он злился на себя за то, что вытащил девчонку, не узнав точно, что та примет его сторону. – Тогда, думаю, тебе будет все равно, в чьей компании подыхать: с Истиной или с оборотнями.
С этими словами оборотень схватил девушку за руку, притягивая к себе. Она вскрикнула. На коже остались царапины от когтей.
Нал протащил Литу через комнату к одному из колец, вбитых в стену. На запястьях девушки сомкнулись наручники, и принц оборотней потянул ее руки вверх, заставляя поднять их над головой. Звякнула, натягиваясь, цепь, и Нал отошел в сторону, закрепляя ее на втором кольце, вбитом в пол.
Ноги девушки едва касались пола. Оковы тянули вверх, царапая кожу, и пришлось встать на носочки, чтобы не чувствовать этой боли.
– Совсем забыл, – оборотень достал нож, и девушка зажмурилась, – это тебе больше не понадобится.
Холодный металл прошел совсем близко к запястьям, и Лита было дернулась, но второй рукой Нал накрыл ее ладони, вжимая их в стену. Нож резанул по веревкам, стягивавшим руки пленницы, и исчез в поясной кобуре Данналая.
– Придумай, что будешь говорить перед смертью, Лаилен.
С этими словами Нал вышел из залы, кивком попрощавшись с Сиро, устало наблюдавшим за их разговором. Лишь оказавшись за поворотом и убедившись, что его никто не видит, мужчина осел на пол, обхватив руками колени. Волосы, волной спадавшие по плечам и спине, укрыли его от всего мира.
Голова кружилась, на глаза наворачивались слезы. Данналай сгорбился, когтями царапая кожу сквозь ткань штанов, и по-детски всхлипнул.