«Почему никто не напомнил ей обо мне? Почему все, что было тогда, оказалось неважно и заброшено? Как будто я остался единственным, кто знает о ней настоящей, о Лаилен до Пророчества…»
Нал помнил все так четко и ярко… Воспоминания о времени, проведенном с Лаилен в далеком детстве, затмевали все иные.
<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Я с отвращением и тревогой слушаю историю про оторванную ногу. Один из стражников, с которыми меня оставляет мама, рассказывает эту байку уже раз в десятый.
Не понимаю, зачем проявлять к людям такую жестокость, чем они заслужили страдания. Зачем играть с жертвой, если можно просто убить? Иногда чувствую себя не таким, как другие оборотни, но очень хочу когда-нибудь стать нормальным. Ведь однажды я стану королем, и должен соответствовать! Мама говорит, что правителю нужно быть мудрым и строгим. Значит, нужно научиться этому как можно раньше…
Вдруг в коридоре раздаются крики. Я вскакиваю с места: интересно посмотреть, что там происходит. Да и история про ногу надоела, пусть к Афштенку идут со своим садизмом!
Трое стражников тащат девочку, которая упирается и плачет. Ей заламывают руки, она кричит, что никуда не пойдет с ними и хочет домой.
Вскидывает голову – и я замираю. Растрепавшиеся золотые локоны, глаза цвета летнего неба... Она прекраснее богини Ниреу, но богохульством будет озвучить вслух эту мысль.
Я все смотрю и смотрю на нее, такую хрупкую малышку в руках солдат, и сердце сбивает ритм. Хочется сделать ее своим другом, забрать из цепкой хватки и утащить в залу, полную книг, игрушек и мягких стен, в которых плач утонет, и она сама не заметит, как успокоится в смертельном сне.
– Стоять, смирно! – командую, и солдаты, послушные приказу, отпускают девочку и та падает на пол, ударяется локтями и коленками, разбивая их в кровь, и хнычет пуще прежнего.
– Я забираю ее с собой. Маме так и скажите, – мое слово – закон, они не могут не подчиниться.
Нас отпускают, провожая взглядами. Мы с девочкой идем по коридору. Я стараюсь замедлиться, чтобы она не отставала, и в какой-то момент чувствую ее маленькую ладошку в своей руке.
Смотрю вниз, на нее, такую непохожую на меня, на оборотней, на маму…
– Что такое? – улыбаюсь, присаживаясь на корточки и глядя в глаза малышке.
– Потиму ты меня заблал оттуда? – выговаривает девочка, и я смеюсь.
– Потому что захотел подружиться, – протягиваю руку, – ты же не против?
– Не плотив, – она хватается за руку, и сердце вновь захлестывает волна, которую я не могу объяснить.
Хочется быть ей другом. Хочется ее защитить. Впервые, наверное, мне уже не хочется видеть смерть. Пусть эта девочка живет, а я буду рядом, оберегать ее покой и хранить от любой беды.
– Как тебя зовут? – старательно выговаривая каждое слово, спрашивает она.
– Данналай Тайо, – уши дергаются, улавливая чьи-то шаги по коридору.
Они пока далеко, но нужно поторопиться и увести ее отсюда. Встаю, утягивая малышку за собой. Она смешно семенит следом, едва успевая за моими широкими, почти взрослыми шагами.
– А тебя как зовут? – интересуюсь спустя пару минут блуждания по коридорам, вспоминая, что украл ее к себе, так и не узнав имени.
– Лита… – договорить она не успевает.
В спину летит заклинание мамы, которая переместилась, чтобы не услышал ее шагов. Девочка засыпает, а я, подхватив малышку на руки, бегу по коридору, по пути пытаясь втолковать маме, что не хотел, не хотел красть ее добычу. Только взял поиграть, потому что стража играла не аккуратно и могла навредить.
Мама меня не слышит. Добежав до своей комнаты, я хлопаю дверью и запираюсь. Здесь чары, подавляющие магию. На мою территорию она не зайдет.
Мы сидим вдвоем: я и погруженное в сон тело девочки Литы. Я кот-оборотень, но готов, подобно псу, сидеть у ее ног, охраняя сновидения от кошмаров.
Когда мне становится скучно, я отпираю замок и иду искать маму. Она в тронном зале, как и обычно. На просьбу разбудить девочку мама злится, называя меня нахалом и бездарностью, и дает какое-то зелье, которое через пару минут возвращает Литу в наш мир.