Мы болтаем о природе и магии. Для двух лет Лита хорошо знает наш мир, и я искренне восхищаюсь ею. Я в свои семь всего несколько раз выходил на поверхность, поэтому кожа у меня бледная и на солнце сгорает. Лита же живет в замке и часто гуляет в саду, где растет множество разных цветов.
Глядя на нее, я словно наблюдаю за цветением растений, за светом солнца, дуновениями ветра, колышущими траву. Она как сама жизнь, и я хочу узнать ее лучше, насладиться каждым мгновением, пока есть возможность быть рядом, держа девочку за руку, такую мягкую, словно одуванчиковый пух.
Она смеется, слушая истории из моих книжек, и в груди теплеет. Хоть кому-то в этом прогнившем подземелье не нужны от меня пытки и причинение боли. Хоть с кем-то я могу быть не зверем, а обычным мальчиком.
Я узнаю, что она принцесса, и что здесь она оказалась, потому что наши родители что-то не поделили. Это звучит как дикость! Почему я тогда не на поверхности, раз они решили обменяться детьми?
– Данналай Тайо, – мама всегда все портит, мешая моим играм, – твою подружку уже ждут.
– Я ее не отпускал, – хмурюсь, сжимая ладонь Литы.
Девочка льнет ко мне, я обнимаю ее, затравленным зверем глядя на маму. Не хочу, чтобы это заканчивалось. Не хочу, чтобы она ушла, оставив меня в одиночестве.
– Ее ждут родители, – с напором произносит мама. – Пойдем, Нал. Можешь сам ее отдать, как знак доброй воли.
– Но я не хочу…
– Молчать, – обрубает она. – Не лезь во взрослые дела, Нал.
И ее уводят. Я до самого конца держу ее за руку. Лита не хочет уходить, но правитель другого королевства думает, что его дочери с нами будет плохо. Я не понимаю, почему он так несправедливо судит, совсем не зная, видимо, мой народ.
Я подвожу Литу к ее отцу, меня резко дергают вперед, ставя на колени и приставляя к горлу оружие.
– Как ты посмел трогать ее, ты, грязный блохастый выродок? – громыхают стражники над моей головой; кто-то припечатывает мечом в висок, и я падаю наземь.
Жмурюсь и спустя пару мгновений слышу их крики. Крики боли. На губах расцветает ухмылка. Стая никогда не бросает своих. Жаль, что люди не понимают, насколько мы готовы к войне, которой жаждут лишь их ненасытные черные сердца.
Мое же сердце полнится лишь безграничной нежностью к одной маленькой девочке, навеки поселившейся в мыслях. И выбить ее не смогут ни люди, ни время, ни сама Ондэ Тана.
<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>
Нал вытер лицо рукавом окровавленной рубашки и встал.
Поправив полуперчатки, прислушался к тишине коридора и, развернувшись, решительно направился в свою комнату, из которой едва различимо доносились два голоса.
«Птичка нашла общий язык с Истиной? Любопытно, о чем бы им разговаривать», – больно было признавать, что в сердце против воли поднималась ревность.
Да, он ревновал, хотя Лаилен была ему никем! Она наверняка презирала его и грезила о побеге, пока он погружался в их общее прошлое, пока хотел доказать, что тоже чего-то стоит и может вновь стать ей кем-то дорогим.
Но Лита выбирала этого юнца. Вместо того чтобы попробовать понять Нала, она разговаривала с поломанным мальчишкой, который сейчас только и мог, что рассказывать свои легенды и гадать, когда их ждет смерть.
Данналай влетел в комнату, метнув взгляд на Лаилен. Девушка стояла на низенькой стопке книг, которую, видимо, подложил Сиро, чтобы пленнице не приходилось тянуться к оковам.
– Я не разрешал тебе помогать ей, – с нотками истерики в голосе воскликнул оборотень.
Приблизившись к девушке, он одной рукой сжал ее запястья, а ногой выбил книги, вновь оставляя свою игрушку в неудобном положении.
– Он, – кивок на Сиро, – не решает здесь ничего. Ты будешь играть по моим правилам, птичка, и будешь подчиняться только мне. Иначе игра обернется твоей смертью, – прошипел, проводя когтями по ее лицу и чувствуя, как Лита дрожит.
«Пусть боится, – с болью подумал Нал, отстраняясь и с ненавистью глядя на свои игрушки. – Я сын королевы оборотней, их враг. Мы никогда не будем на одной стороне».
Глава 5. Князь Тишины
В воздухе витала ночная прохлада. Николас, сидя у костра, подкидывал в него поленья, поддерживая огонь. Юноша мог видеть, что происходит вокруг, в радиусе нескольких метров. За границей света лес сливался в единую стену тьмы.