Лита замерла в нерешительности. Мальчик смотрел на нее, и девушка почти увидела, как он кривит губы в усмешке, подобно демону шунноэ, но… ребенок все также доброжелательно улыбался. Лита тряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Меня зовут Сиро, - представился мальчик. – Спутники учителя тоже должны назвать свои имена, в качестве платы за наше гостеприимство, - он взглянул на Заклинателя, ожидая утвердительного кивка.
– Умница, мальчик, - похвалил Самон.
– Николас, - представился юный маг.
– А я Лита, - тихо сказала девушка, с сомнением глядя на Ника и как бы спрашивая: можно ли доверять этим людям?
– Нира…, - медленно начала Соул, но мальчик прервал ее.
– Вот и познакомились! – радостно воскликнул Сиро. – Проходите, не стойте на пороге. Я сейчас заварю чай.
– Выучился, наконец, хорошим манерам! – воскликнул Заклинатель. – Или просто решил произвести хорошее впечатление на дорогих гостей?
– Скорее второе, - не стал отрицать мальчик. – Вам ли не знать, учитель, что адекватные люди в Ландоте – редкость, - он подвесил чайник над огнем и достал пакет с засушенными листьями и фруктами.
– Что-то ты опять хитришь, Сиро, - Самон прищурился, но на лице ученика смог прочесть лишь искреннее удивление.
Заклинатель махнул рукой на его странное поведение. Сейчас гости были важнее ссор с нерадивым учеником.
– Николас, вам не помешало бы присесть, - небрежно бросил мальчик, успешно игнорируя слова учителя. – Вы выглядите магически истощенным.
– Да, пожалуй, - поспешно согласился Ник.
И только потом, уже сидя за столом и глядя на огонь в камине, юноша спросил:
– Как ты понял? – мальчик, все это время стоявший спиной к гостям, обернулся и вопросительно приподнял бровь; Ник добавил: – Магическое истощение ведь не всегда видно невооруженным глазом. Как тогда ты понял это, даже не глядя на меня?
– Природная смекалка. Вас такому не обучают, - пожал плечами Сиро, подсыпая в почти готовый чай еще какой-то ингредиент. – Не нужно быть великим волшебником, чтобы почувствовать истощение.
– Никогда о таком не слышал, - протянул Николас, и тут же схватился за голову: – Ох, началось…
Сиро прошептал что-то, а потом сочувственно улыбнулся юноше:
– Позвольте, я предложу вам свою кровать. Терпеть не могу, когда люди долго мучаются, - и, дождавшись разрешения, увел Ника в подобие спальни.
Когда Сиро вернулся, его учитель уже разливал чай и допрашивал Литу в свойственной ему дружелюбной манере.
– Как вам понравилась столица Ландота?
«Я бы на твоем месте не рассказывала ему ничего», - увещевала девушку Нира. – «Самон, хоть и выглядит добрым, может переменить сторону по щелчку пальцев, если ему будет что-то угрожать».
«Почему ты так на него обозлилась?» - Лита попутно отвечала хозяину дома и всматривалась в его лицо, силясь найти в мужчине то, из-за чего Нира могла его возненавидеть.
«А ты спроси его сама», - Нира ушла от ответа и, проявившись в реальности, посмотрела на Заклинателя.
Волшебник ответил ей нахальной улыбкой, прищурив разноцветные глаза, а потом, дождавшись, пока его ученик присядет, сказал:
– Моя драгоценная Нира Соул, видимо, хочет, чтобы я рассказал вам о том, что случилось пятнадцать лет назад. Не смею отказывать, - кивок Нире, поворот головы в сторону Сиро: – Тебе тоже будет интересно послушать.
«Я и без вас все знаю, Самон», - подумал мальчик, послушно кивая учителю с самой счастливой улыбкой, всем своим видом показывая заинтересованность.
– Все началось, когда меня пригласили в Никту, - начал Самон, и никто не заметил, как задрожали огни свечей и как быстро потух камин, словно заледенев в один миг…, - и я согласился. Нира пыталась отговорить меня – ей казалось подозрительным то, что звали нас обоих, - но я и слышать не желал. За те деньги, которые были обещаны за выполнение поручения, мы могли восстановить восточный храм на границе территорий Ордена! И я, конечно, не устоял.
– Учитель, вы готовы были предать ради денег? – как бы невзначай спросил Сиро.
Глядя, как меняется выражение лица Самона, мальчик мысленно усмехнулся. Он хорошо изучил характер Заклинателя. В присутствии гостей Самон всегда пытался выглядеть безгрешным человеком, и все верили ему, а Сиро не пытался переубедить людей. До этого момента.