– Понятно, – снова вздохнул Николас, кидая в рюкзак завернутые в бумагу куски хлеба и мяса. – Хоть что-то хорошее, – посмотрев на Тею, он раздражённо выдал: – Как ты можешь спокойно есть в такой ситуации?
Тея давно не видела волшебника таким. Ника словно подменили. У него дрожали руки, голос был уставший и раздраженный.
– Пусть ест, – заступился за девушку Энрин, разливая остывший чай по флягам для воды. – Нам ещё долго идти. Успокойся, Ник.
– Я не могу успокоиться, – волшебник снова вздохнул, не теряя самообладания, но сжимая ткань рюкзака чуть сильнее, чем это требовалось. – Тею вчера могли убить из-за моей ошибки. Самона убили из-за того, что я ничего не предпринял. Я не могу вас защитить, понимаешь? – неожиданно он сорвался на крик, и Лита, всё это время наблюдавшая за сборами из своего угла, испуганно вздрогнула.
– Это не твоя вина, Ник. В том, что происходит, нет твоей вины. Судьбу не переиграешь, Самону суждено было умереть. Твой путь – идти дальше, – Нира подошла сзади, попыталась положить руку на плечо юноши, но смогла коснуться только кончиками пальцев – ладонь прошла сквозь тело, всё такая же призрачная и неосязаемая.
– Судьбу можно изменить. Мы могли что-то сделать. Я мог что-то сделать, – прошептал Ник, поворачиваясь к Нире. – А мне остается..., только молча смотреть, как мой дом разграбят и сожгут. Я не могу и не хочу стоять в стороне, Нира. Какой бы ни была «судьба», ее наличие не дает мне право отворачиваться от людей, которым нужна помощь.
– Но ведь нельзя помочь всем, – тихо возразила Лита, подходя к друзьям.
Эту фразу она то ли услышала от Сиро, то ли надумала себе сама. Ясно было одно: слова Литы шли сейчас вразрез с миротворческим настроением Николаса.
– Нельзя, – глухо отозвался Ник. – Потому я каждый раз корю себя за то, что кого-то не защитил, не спас. Просто не могу иначе, пойми.
Он забросил рюкзак на плечо и посмотрел на друзей. В его взгляде решимость переплеталась с болью.
– Вы готовы?
За окном раздался протяжный волчий вой, заставивший Тею вздрогнуть.
– Николас, какого… – она начала повышать голос, и тут же замолчала: на улице стремительно стемнело, будто день вдруг обратился ночью.
– Если это то, о чем я подумал, мы влипли, – невесело хмыкнул Энрин, открывая дверь.
– Ирнэ…, – прошептал Ник какое-то слово, непонятное для девушек. – Сшатээс!
– Да, проявился, – подтвердил Рин, вышедший на улицу.
Парень зябко повел плечами, разглядывая проступающие в тумане силуэты деревьев, огромные камни и редкие цветы с черными лепестками.
– Кто проявился? – спросила Лита.
– Маридор. Темный лес. Аномалия прошлых времен, которой здесь не должно быть, – ответил Ник, воплощая меч в своей руке. – Он слишком близко к полям Ландота. Так же, как его обитатели.
– Те милые кролики? – ехидно отозвалась Тея.
– Не только они, – одарив ее мрачным взглядом, волшебник ступил на тропинку, начинавшуюся у самых дверей дома.
Лес будто ждал их. Приготовил дорожку в гибельную чащу, из которой живыми возвращались только очень сильные маги и везунчики, не встретившие на своем пути ни волгиш, ни силви, ни драэнов, ни других чудищ, таившихся в тумане и тени деревьев.
– Рин, иди вперед. Я замыкаю. Буду следить, чтобы никто не отстал, – с этими словами он перебросил рюкзак, набитый едой и одеждой, другу.
– Хорошо, – в тон ему ответил Энрин, тоже сделав шаг в сторону тропинки.
– А выйти из этого леса мы не можем? – закатила глаза Тея. – Я, конечно, не поняла, как мы оказались в нем, но ведь так не бывает, чтобы выхода не было.
– Пока Маридор нас не отпустит, мы отсюда никуда не выйдем, Тея, – спокойно ответил Николас, пропуская девушек вперед. – Это временная петля, которая зациклилась много веков назад. Ее можно разорвать только…
Договорить он не успел. За домом раздался громкий треск, Ник еще что-то крикнул, выругался и рванул вперед, увлекая девушек за собой.