«Семь минут. Не успеваю», – выдохнул Николас, чувствуя, как горло сжимается, как дышать становится все труднее, а сердце не успевает качать отравленную кровь, бьется то часто, то слишком медленно, чтобы жить.
Голова волшебника упала на траву, а он мог только смотреть перед собой, на закрученный спиралью лист, пронзенный черным шипом. Третий знак.
Рука потянулась к растению. Пальцы юноши замерли в миллиметрах от листа, а затем ладонь коснулась земли. Силы закончились.
В ушах шумела кровь. Клонило в сон, но Ник боялся закрыть глаза. Нельзя поддаваться.
На расстоянии вытянутой руки ему почудились чьи-то ботинки. Подле волшебника опустилась девушка в сером платье.
– Ни…ра? – прохрипел он.
– Орис, – коротко ответила незнакомка, протягивая ему перевязанные веревкой травы.
Космоцвет, трава-на-крови, черная смерть и шерно, последний, четвертый знак. Все ингредиенты противоядия.
Ник не мог пошевелить рукой, не мог принять дар этого светлого создания.
– Единожды помогаю. Не ради тебя, маг. Ради судьбы Литы, – протараторила девушка, растирая травы в ладонях, окропляя их своей кровью.
Вынув из поясной сумки флягу с широким горлышком, Орис ссыпала травы в воду, заткнула сосуд пробкой и взболтала.
Николас закрыл глаза, но быстро пришел в себя, когда Орис зарядила ему оплеуху. Слишком сильный удар для девушки…
– Не спи. Заснешь – умрешь. С ондэро опасно шутить.
Юноша моргнул, соглашаясь. Сердце пропустило удар.
– Тебе повезло, что я была рядом. Недальновидный идиот с магическим истощением, – немного раздраженно прошептала она, открывая магу рот и вливая содержимое фляги. – Надеюсь, ты не умрешь за те сорок ужасных мгновений, пока яд еще действует.
Николас едва заметно улыбнулся, закрывая глаза.
– Только не засы… – успел услышать он, проваливаясь в забытье.
Его тело объяло пламя агонии, будто яд и не исчезал сейчас из крови, будто Николас должен был умереть в эту секунду.
Юноше привиделось, что он стоит в центре костра, который распространяется от его рук. Ник даже различил собственный дикий крик, точно зная, что должен услышать хоть что-то, сгорая в пламени, переходя черту жизни.
В реальности же черноволосый юноша, чье лицо было сокрыто капюшоном, с трудом поднял тело волшебника, забросив его руку на свое плечо, и пошел вперед, отыскав тропинку среди темных деревьев и тумана.
Николас пришел в себя днем, не зная, сколько времени минуло с той спасительной встречи в лесу.
– Ник, дружище, ну тебя и помотало! – увидев, что волшебник проснулся, Рин приблизился к нему. – Мы уже боялись, что не выкарабкаешься.
– Кто меня привел? – медленно ворочая языком, спросил юноша.
– Ты был здесь, когда мы проснулись. Никого не было, Ник.
– А как же… – волшебник осекся, прикладывая руку к гудящей голове. – Сколько я спал?
– Пять дней, – мгновенно ответил друг.
– Где мы?
– В Алэсдоре. Лес отпустил нас неделю назад. Здесь безопасно.
– Хорошо, – Николас, пересилив боль, подтянул ноги к подбородку, обхватив колени руками, и опустил голову.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросила Лита, дотронувшись до его плеча.
– Все нормально, нормально, - пробормотал маг, уткнувшись носом в колени, не поднимая головы. – Все хорошо, – он закрыл глаза, слушая, как бьется его живое сердце.
Глава 17. Замерзшая река
Через несколько дней путники вышли к реке, которая брала начало в озере Желаний, у замковой скалы города Никта, и затем уходила под землю, вновь пробиваясь только в Алэсдоре.
Николас тяжело опустился на землю, опираясь на дерево, росшее в нескольких метрах от воды, а остальные путешественники подошли к самой реке.
– Ник, спустишься к нам? – позвал Рин, оборачиваясь; осекся: – Когда легче станет.
Благодарная улыбка волшебника вышла вымученной. Он все еще был слишком слаб.
Сняв с пояса нож, еще недавно вытащенный из пространства между мирами, Николас закатал штанину выше колена и провел рукой по немного затянувшейся ране. Стиснув зубы, приложил к порезу ладонь, окутанную белым, целительным светом.