Сиро словно к чему-то прислушался. Лита увидела, как вновь проступили на лице юноши шрамы.
– Ты меня понимаешь? – лед его глаз пригвоздил девушку к месту, не давая сделать и шага.
– Я с тобой соглашаюсь, – поправила Лита, и тепло ее улыбки растопило лед.
Сиро рассмеялся, взъерошив свои волосы. Помог Лите подняться и указал путь назад, к полянке на берегу реки.
Когда Николас продолжил рассказ, все было почти так же, как до остановки. Только Лита стала немного другой после разговора с Истиной.
Глава 18. Жить дальше
Марэйнос Рухэ приземлился на землю, сложил крылья и привалился спиной к дереву, бросив в траву оружие – косу Смерти – и задумчиво повернув голову туда, где шумела вода. Там сейчас замерло время, ожидая разрешения снова продолжить свое неумолимое течение.
– Никто среди Детей Пророчества не мог повлиять на реальность так сильно, чтобы замедлить ее, – он подозрительно сощурился.
Развязав лямки заплечного мешка и скинув его на землю, Марэйнос достал длинные полоски ткани, которые раньше были штанами, скрученные в рулоны и перехваченные тонкой веревкой.
За последние недели произошло многое, в том числе несколько стычек с оборотнями, одна из которых закончилась пожаром и одарила мага Рухэ раной от предплечья до костяшек пальцев, полученной от особо живучего Темного. Тот так не хотел умирать, не причинив хоть какого-то вреда своему врагу, что использовал разрушающее заклятие, успев задеть Марэйноса. К Смерти маг отправился очень быстро, лишившись и сердца, и руки, которой сотворил чары.
Даже после применения настойки, купленной из-под полы в столице Рейны – Тиаре, – рана не спешила заживать. Слегка стянулись края, кровь запеклась, но каждый вечер, когда магия немного слабела, целительное действие эликсира пропадало. Рана вновь кровоточила, оставляя за Марэйносом Рухэ алые следы.
Магия исцеления отчего-то не действовала на нее, потому приложенные усилия оказывались тщетными. Поэтому теперь, вконец устав от ноющей боли, которую старательно игнорировал, Мар взялся за проверенные методы лечения.
Воспламенив правую ладонь, волшебник провел ею по ране, прижигая края. Пока огонь горел, опаляя кожу, Марэйнос будто не чувствовал боли; лицо его оставалось бесстрастным.
Затем, взяв иголку и нитку, маг зашил рану, не обращая внимания на капельки крови, собиравшиеся там, где игла проходила сквозь необожженную плоть. Закончив, Марэйнос перевязал руку тканью, крепко затянул узлы и покрутил кистью.
– Так на чем я остановился?.. – протянул маг, беря в руки Косу и разглядывая лезвие, покрытое запекшейся кровью. – Сшатээс, а ведь верно! Кто-то остановил время. Довольно сильный маг. Истинный, – прошипел он; цокнул языком: – Кто-то из нас еще жив? Такого быть не может. Только если…
Он тряхнул головой, отгоняя назойливую, абсурдную мысль.
– Нет, в этот раз на провокацию не поддамся. Смерть! – Марэйнос повернулся к лесу, – твоя настойчивость ни к чему не приведет. Я. Не. Хочу. Этого. Слышать, – каждое слово жгло воздух огнем.
Мар поднялся, держа в руках косу. Смерть улыбнулась, выходя из тени.
– Мальчик, ты же знаешь: это единственное, о чем не стоит молчать, – женщина сбросила с головы капюшон и развела руками, разглядывая свое живое оружие. – Я говорю то, о чем ты боишься даже подумать.
– Ты врешь, Смерть, – выплюнул Марэйнос, с ненавистью глядя на женщину. – Убирайся.
Ближайшие деревья заволокло черным дымом. Языки пламени потянулись во все стороны, захватывая все большую площадь. В центре пожара, спокойный в своей ярости, стоял Истинный волшебник. Смерть отступила обратно в тени, и он обратил свой взор на другую преграду. Грань застывшего времени была так близко…
Ему даже не пришлось сосредотачиваться, чтобы сломать хрупкое волшебство. Возможно тот, другой маг, был ослаблен каким-то проклятием или болезнью, поэтому не смог сдержать купол временной аномалии. Пламя прорвалось сквозь невидимую стену, уничтожив ее. Равновесие восстановилось. Время пошло.
Марэйнос Рухэ заставил огонь исчезнуть в мгновение ока. О нем напоминали теперь лишь опаленные деревья и выжженная трава.