Что же станет теперь с нашим Танги? Мы оставим его на улице, которую он так любит; среди братьев, которым он доверяет. Пусть поступает, как хочет. Мы не будем стараться лишить его последних иллюзий. Нам хотелось бы оставить его с богом, но мы и сами не слишком уверены, что бог существует. Итак, оставим его одного, с его большой любовью к нашей земле, которая никогда ничего ему не давала, но которую он продолжает упорно любить. Мы только надеемся, что новые Себастьяны и новые отцы Пардо протянут ему дружескую руку. Тогда он посмотрит на них с улыбкой и будет доволен. Быть может, он даже решит, что жизнь хороша.
Париж, октябрь 1954 —
Мадрид, июль 1956
ГОРЬКАЯ СУДЬБА ТАНГИ
«Разве можно забыть массовые расстрелы? Разве можно забыть адские печи Майданека и Освенцима. Можно ли забыть то, что творилось в этом ужасном лагере уничтожения — Маутгаузене? — говорил Никита Сергеевич Хрущев, выступая в Австро-Советском обществе в июле 1960 года. — …Нет, мы не можем забыть прошлого — камни Маутгаузена, как и других таких же лагерей, напоминают о страшных злодеяниях гитлеровских извергов… Ум и совесть народов протестуют против попыток предать забвению страдания миллионов людей, уничтоженных гитлеровцами…»
Книга молодого французского писателя Мишеля дель Кастильо «Танги» служит благородной цели, о которой говорил глава Советского правительства. Взволнованные ее страницы расскажут читателю об ужасах, которые пережил маленький герой романа, о реках детской крови, пролитой гитлеровцами в Маутгаузене.
Каждая хорошая книга вызывает в душе читателя дополнительно и его собственные воспоминания. Мне страницы романа «Танги» напомнили о зверствах фашизма на древней галицкой земле. Летним днем 1944 года в только что освобожденном Львове мы бродили по баракам Яновского лагеря смерти. К окровавленному полу прилипли грязные перья из подушек, выпотрошенных эсэсовскими кинжалами. По углам громоздились кучи стоптанных детских ботинок, туфель, тапочек.
Мы видели такую же детскую обувь и на «фабриках смерти» в Майданеке, Треблинке, Белзеце — повсюду, куда гитлеровцы загоняли за смертоносную, под током высокого напряжения, проволоку сотни тысяч лиц, «подлежащих особому обращению», как называлось в гестаповских циркулярах убийство.
Будущее человечества! Теперь их не стало. Только обувь, мешки с пеплом («Две марки — мешок! Лучшее удобрение для истинно германских огородных хозяйств!») напоминали нам о миллионах человеческих жизней, загубленных в самом их расцвете гитлеровцами.
Когда говорят: «вторая мировая война», «Гитлер», «немецкая оккупация», «блокада», я сразу вижу глаза ребят, умирающих от голода в осажденном Ленинграде, слышу снова гул снарядов, разрывающихся над его улицами, и опять вспоминаю кучи детских башмаков в бараках Яновского лагеря.
Они оставались в огромном количестве, как вещественное доказательство того, что творили палачи Гитлера и в Маутгаузене, там, где провел почти три года своего исковерканного, раздавленного детства Танги.
Сила романа Мишеля дель Кастильо состоит в том, что он вызывает ненависть к фашизму живым, правдивым и страстным рассказом о времени фашистского варварства.
К сожалению, в разных странах Европы мы встречаем иной раз молодых людей, которые, прочтя книгу о последней войне или посмотрев картину о гитлеровской оккупации, лениво позевывая, роняют: «Ах, как все это тяжело и скучно!» В Мюнхене, в «колыбели нацизма», для школьной молодежи демонстрировался шведский фильм «Майн Кампф» («Моя борьба»). Эта документальная картина о кровавых делах фашистских выродков вызвала удивительную реакцию.
На страницах газеты «Зюддейтче цейтунг» появилось письмо читателя Клауса Крайна, в котором он писал: «Наконец наши прекрасные дети получили возможность посмеяться!»
Из письма Крайна следовало, что часть школьников скучала во время демонстрации картины, значительное же большинство разражалось смехом в тех самых страшных местах фильма, которые обычно вызывают слезы у всех зрителей, знающих, что такое фашизм.
Разве не является этот пример доказательством того, что там, где души молодежи отданы на откуп бывшим нацистам, по существу готовятся втихомолку кадры для новой войны.
Именно поэтому, пока мир окончательно, накрепко не воцарится на всей нашей планете, надо неустанно напоминать о всем, что калечило душу маленького Танги и его сверстников.