Анна Зорская
Танго после
ПОСВЯЩАЕТСЯ
моему лучшему другу Сергею Шахурину.
Таких, как он не бывает, а он был.
ЛОРЕНЦО
Мать смотрела на него. В усталых потухших глазах появилась надежда. Она молилась, громко в голос, крестясь и взывая к Пресвятой Деве так, как это могут делать только итальянцы, неистово.
— Это правда? Правда? Лоренцо!
Она смотрела на сына с недоверием.
— Ты не обманываешь меня.
— Нет, конечно, — сказал тот немного раздражённо, но радость его была такой огромной, что прорывалась даже сквозь раздражение.
— Они обещали, да? Обещали? Расскажи мне, что они сказали?
И он уже в сотый раз рассказывал матери о том, что им с Ларой обещали полные гранты на обучение в Университете, если они возьмут Кубок Европы.
Мать подошла к нему, обняла и поцеловала. Пошла молиться, она была набожной, часто молилась, но теперь она будет делать это ещё чаще. Пресвятая Дева услышала её.
Лоренцо вышел из дома. Взглядом обвёл свою убогую, всегда грязную улицу, обшарпанные дома, запылённые окна лачуг. Нищета. Вечная нищета. Его предки и многочисленные родственники жили здесь всегда, рождались, работали, старели и умирали. Поколение за поколением. Ничего не менялось. Бывало, что кто-то вырывался в город, но дальше уборщика или разнорабочего не поднимался. Жил в очередной лачуге, только на окраине города. Ему завидовали, считали городским. Иногда он приезжал и дарил подарки многочисленным родственникам. Это был праздник.
Лоренцо ненавидел это место. Всё в его душе протестовало. Почему он должен здесь жить, за что!
___________________________________________________________________
Он — высокий для своего возраста, стройный и гибкий, с голубыми глазами был здесь как инопланетянин. Все мужчины в его семье были невысокие, коренастые, с большими руками, глубоко посаженными глазами, грубыми лицами.
Упрекать жену в измене муж не мог, она никогда не выезжала за пределы их деревни, ну, разве что вместе с ним к родственникам в соседний городок. А «инопланетяне» уж точно никогда не посещали это забытое Богом место. Но порой муж, глядя на жену грубо намекал, что её прабабка, наверное, согрешила с каким-нибудь молодым бароном.
— Шлюха была.
— Женщины в моей семье все порядочные. Ты на своих посмотри, — парировала жена, — хоть на свою тётку Лелию.
Лелия считалась женщиной распутной, от мужа ушла, правда, он, конечно, тот ещё был козёл.
— Оставь её в покое, — злился муж. — Лелия — женщина добрая.
Мать любила сына до беспамятства. Самый младший, ангелочек с голубыми глазами. Дева Мария подарила его ей, когда та думала, что старая и рожать уже не может. Лоренцо был её отрадой, её отдушиной в этом грубом мире. Она мечтала только о том, чтобы сын уехал отсюда, пусть далеко, пусть она его никогда больше не увидит, но она будет знать, что её ангел живёт другой жизнью, красивой, счастливой, не такой…
___________________________________________________________________
Лоренцо был не только красивым, но и умным мальчиком, он рано понял, что должен что-то делать, не знал, что и как, но обязательно что-то делать. Он учился всему, если это было бесплатно, посещал все кружки, которые открывали в округе для бедных, даже если до них нужно было добираться пешком часами.
Однажды в соседнем городке какая-то благотворительная организация открыла танцевальный класс для детей из бедных семей. Это было странно. Зачем им танцы, да ещё и бальные. Организация должна была поставить галочку в отчёте об открытии ещё одного, никому не нужного кружка, но не могла найти тренера, никто не хотел ехать в эту дыру. Потом кто-то вспомнил, что в этот городок занесло каким-то ветром бывшего неплохого танцора Андреа Фацио.
— Так он же спился после того случая.
— Да какая разница. Главное, чтобы подписал контракт. Всё равно скоро этот класс загнётся.
________________________________________________________________
Лоренцо, как только узнал, примчался в танцевальный зал первым. Потом подтянулись и другие. Здесь всё было непривычно. Музыка, странные движения. Танцевать надо было в парах. Ещё одна трудность. Дети были зажаты, их воспитывали в строгости, а тут мальчик с девочкой так близко.
С первых же занятий тренер, в прошлом хороший танцор, но опустившийся и всегда навеселе, увидел, что перед ним самородок, талант, невесть как оказавшийся в этой дыре. У Лоренцо была природная грация, врождённое чувство ритма. Его движения, ещё совсем непрофессиональные, не отточенные, притягивали взгляд. Тренер понял, что судьба преподнесла ему подарок с извинениями за то, как поступила с ним много лет назад.