Сообщение оборвалось. Тут же пискнул сигнал следующего.
— Прямо в глаза не смогу сказать. Не знаю. Оправдываю себя тем, что ты должна подумать. И у меня не хватит нервов ждать этого решения…
Снова обрыв сообщения, снова вдогонку продолжение. Голос еще более нервный.
— Короче. Выходи за меня замуж!
На губах девушки застыла загадочная улыбка. Телефон замер в руках, большим пальцем она задумчиво выводила вензель на гладкой поверхности.
На циферблате мелькали секунды, слипаясь в минуты.
Одну, две…
Новое сообщение, текстовое: «Если что, я видел, что ты получила сообщение, у меня галочки стали синенькие».
Стеша усмехнулась. В груди разрастался огромным огненным пионом свет, искрился, ослепляя, сжимаясь тонкой пружиной в животе.
«Не ответишь ничего, да?»
Еще минута и новое сообщение: «Не, я, конечно, не подарок. И ты меня мало знаешь. Но с другой стороны, людей либо тянет друг к другу, либо нет. А, черт, я ж не сказал тебе главного».
Новое аудиосообщение:
— Стеша, я тебя люблю. Выходи за меня.
«Все, вот теперь все. Что скажешь?»
Стеша выдохнула и набрала текст: «Мне надо подумать».
В ответ — гифка с котиком с жалобными глазками.
Стеша засмеялась, но отвечать не стала.
Она представляла, как он лежит в комнате, на диване, подложив руки под голову, смотрит в потолок, изучая блики проезжающих авто. Как горят его глаза. А на губах блуждает улыбка. Она представляла его руки. Как они обнимают ее, сжимают чувствительные запястья, касаются плеч, шеи. Как обостряется его запах, учащается пульс. Она представляла, как это — видеть его пробуждение каждый день, ждать его, тревожиться за него, мерить шагами крохотную комнату в офицерском общежитии — без него. Как каждая встреча — словно новый долгожданный роман.
Роман в стремительном ритме танго.
Засыпая, она уже знала ответ. Просто хотела прожить с ним эту ночь.
Георг Иван уже давно не понимал, что происходит: владелица Мушки четко и недвусмысленно дала понять, что продавать брошь не желает. Решение собственника — непреклонная истина, требующая уважения.
Но заказчик упорно не желал отзывать его домой, продлевая командировку, выплачивая нешуточные командировочные, продолжая оплачивать жилье.
— Проявите настойчивость, — мурлыкал граф Воронов в трубке. Георг пожимал прямыми плечами. — Вы проделали такой путь и не можете не осознавать всю значимость вашей миссии.
— Но мадам Эрхард…
— Я все знаю, я слышал вас и передал заинтересованным лицам ваш доклад. Как видите, они готовы оплачивать все ваши издержки. Нужно ваше присутствие в России.
Георг растерянно потер подбородок:
— Но я действительно не знаю, чем я могу еще помочь!
— Просто будьте в России, ходите в «Консул», следите, чтобы собственницу как можно чаще спрашивали о ее намерениях в отношении Мушки…
— Но это невежливо, так дела не делаются!
Воронов рассмеялся:
— Мистер Георг, наше предложение — находка для мадам Эрхард, мы навели справки: ее семья будет рада, если продажа состоится.
Яркая догадка мелькнула в голове юриста, подарив на мгновение надежду:
— Может быть, они, ее родственники, окажутся успешнее в процессе уговоров? Я готов уступить им свое место. Ради пользы заказчика, разумеется.
Он, прикрыв глаза, прислушался к размеренному дыханию в трубке.
— Мистер Георг. Я прошу вас не отходить от оговоренной схемы поведения. Ваша задача — контакты с «Консулом». На встречу с мадам Эрхард вас прошу не соглашаться, — при этих словах Георг нахмурился, поняв, что забыл поставить графа Воронова в известность о своем визите к Ираиде Семеновне. Что-то удержало его и от упоминания данного эпизода сейчас. — На этом все.
Представитель Дома Романовых прервал беседу, оставив престарелого юриста в недоумении.
Такая нелогичная настойчивость заставляла только развести руками и усомниться в адекватности клиента.
Неслыханная расточительность.
Но кто поймет, этих русских.
Глава 22. Лопата
16 апреля, 11–05 утра
Санкт-Петербург
Стеша торопливо выскочила из квартиры, бросив соседке:
— Ираида Семеновна, все, убегаю.
Дверь в спальню пожилой Эрхард распахнулась. На пороге появилась Ираида Семеновна: аккуратная стрижка, модная блузка, браслет с плоским кабошоном изумруда, светлая юбка в пол. Образ довершал неяркий аромат.
Стеша восторженно ахнула: