- Зачем? В интернете была порочащая отца информация, вот и все. Это не имеет никакого отношения к тому, о чем вы хотите знать!
И тогда мы сели рядом с ее постелью и пересказали все, что нам поведала Нина – о незнакомой женщине-экстрасенсе, которая, побывав на местах преступлений, определила, как именно произошли трагедии, в том числе и отравление. Она «увидела» стакан с минеральной водой и брошенную туда таблетку… Она «услышала» смех.
- Это был ваш смех, Аля. Вы как раз вошли и засмеялись. И она все узнала…
Наверное, говоря это, я была излишне жестока.
- Я ее не убивала! Нет! Поверьте! Это же – уголовное преступление! Это – тюрьма!
- Ну, может быть, в той коробочке раньше лежали совершенно безобидные таблетки. И кто-то их подменил, - предположила Зоя Алексеевна.
- Нет! Нет! Я не знаю! Ничего не знаю! И оставьте меня в покое! Я вас не звала!
- Я же сказала – кто-то. Я не имела в виду вас, Аля.
- Да разве кто-нибудь будет в этом разбираться? – вдруг вскричала она и замолкла, поняв, что сказала лишнее.
Да, трагедий не бывает без слез и таких вот криков, рвущих сердце. И как часто я чувствовала себя совершенно беспомощной перед лавой беды, безысходности, которая захлестывает человека и он становится горьким, несчастным, задавленным сложившимися обстоятельствами. Вот как сейчас эта Аля. Лично я верила, что она невиновна. И решила про себя сделать все, чтобы это доказать. Такое же решение приняли и мои спутницы. Ведь мир держится на справедливости. И на любви.
Мы были уверены, что следующий день принесет нам много отгадок. И самую главную – кто убийца?
Уходя, мы все-таки решились еще на один вопрос.
- Аля, а вы знаете, кто была эта женщина-экстрасенс?
- И знать не хочу!
- И все же… Быть может, вы даже родственники. Так вот, это – Жулиана Галактионовна Морозова!
- Что-о-о?
Аля приподнялась на подушках, качнулась, словно пьяная, и мы, уже одетые и стоявшие в дверях, вновь бросились к ней. Но она уже пришла в себя и четко произнесла:
- Знать никого не знаю с таким идиотским именем и отчеством!
Зоя Алексеевна выразительно стукнула себя по лбу.
- А имя – Каролина? Оно вам больше нравится? – спросила она.
И тут Аля сорвалась. Наверное, такое может быть со всеми. Она вскочила с кровати и закричала:
- Вон! Вон отсюда! Вы хотите довести меня до психушки?
И уже помягче добавила:
- Уходите. Прошу вас. Завтра я вызову себе врача. Уйду на больничный и оставьте меня в покое.
Мы хотели сделать именно так, но дальнейшие события показали, что это совершенно невозможно.
Глава 19
В саду, под старой липой
Огромный старый сад дышал чистотой и покоем. Неохватные вековые деревья стояли крепко, ощущая свое величие и основательность. Ветерок перебирал их ветви словно струны и казалось, что весь этот зеленый мир колышется, трепещет и разговаривает своим особым языком, который мы никак не научимся понимать. Леонид Гаврилович Серженко вел под руку пожилую даму в белом халате и распахнутом легком пальто. Они шли по дорожке, затем свернули на узкую тропинку, где можно было идти лишь друг за другом. Женщина пошла впереди, ибо знала, куда и зачем они направляются. Он ждал ее больше суток, за ней специально ездили на дачу, ибо там не было телефона, а мобильники дама не признавала, считая их исчадием ада. Ждал ее потому, что как только появился в этой районной больнице и сказал, зачем он сюда приехал, ему тут же ответили, что путеводителем в его поисках может быть только Тамара Владимировна. Лишь она знала Лину Георгиевну еще до этой больницы, она устраивала ее на работу. Но, что самое существенное – она хорошо знала отца Лины. Да, да, всеми уважаемого хирурга, который совершил такое! Такое… Что именно совершил хирург, сказать Леониду Гавриловичу никто не решился. В ожидании Тамары Владимировны он не сидел сложа руки, а беседовал с теми, кто хоть немного знал убитую докторшу. Картина вырисовывалась какая-то безрадостная… Лина Георгиевна была замкнута, неразговорчива, уходила от всяческих расспросов, не участвовала ни в каких коллективных празднованиях и посиделках. Работала ли она вместе со своим отцом? Как-никак, а одинаковые специальности. Нет, не работала. Его уже к тому времени в этой больнице не было, перевелся в Москву. Вообще из разговоров с медиками о Лине Георгиевне Серженко сделал пока один-единственный вывод – тайна сия велика есть. И вот теперь долгожданная Тамара Владимировна вела его, как она выразилась, «к тому самому дереву». Он покорно шел, ругая себя за то, что не надел осенние непромокаемые ботинки, а пустился в командировку как на прогулку по асфальту и вот теперь чувствует, что промочил ноги – тропинка-то узкая, а трава высокая и мокрая.