- Но я встретила свою знакомую! Она была в Доминиканах. И ела этих лобстеров! А я не знала, что это такое, и она мне сказала, что ничего, мол, скоро узнаю, ведь не зря же мы разыграли весь этот спектакль с убийствами, чтобы привлечь внимание к Волшебнику. Он, дескать, вам или уже заплатил, или хорошо заплатит, хватит и на Доминиканы, и на Канны, и на Японию, и на Каталонию! Много она мне всего перечисляла. Издевалась, значит. Когда я это поняла, то послала ее подальше. У меня и так с психикой последнее время сами знаете как… А она как взорвется! Ничего, говорит, мы вам такой ответный спектакль устроим, что вздрогнете! И убежала. Я сразу вам и стала звонить.
- А кто это «мы», Алечка? Чем занимается ваша знакомая?
- Да в какой-то строительной фирме. Просто на телефоне там сидела, но у нее отличные организаторские способности и в прошлую предвыборную кампанию она сумела это показать. Какое-то движение потом организовывала. Что-то, связанное с экологией, кажется. Но я могу ошибаться.
- Постой. Но она ведь должна понимать, что убийства есть убийства. И если бы они были ненастоящие, то, вероятно, не было бы и трупов…
- Ну… Мне показалось – она считает, что они как-то там сами умерли, что ли… А мы раздули трагедию из-за Волшебника…
Зоя Алексеевна понимала, что конкурентам Альберта Валентиновича, этой противоборствующей команде непременно надо за что-то ухватиться, а такие сногсшибательные события в больнице – это ли не повод! И угораздило же Волшебника оказаться именно в это время и в этом месте! Собственно, если бы сиделкой у него была не их милая Аллюр, а совсем другая женщина… Тогда, верно, у Аллы Юрьевны появился бы шанс остаться в живых. Она ведь, по злой иронии судьбы, тоже оказалась не в то время и не в том месте… Вокруг бушевал накал страстей. Злоба, отчаяние, жажда мести сплелись, слились в единый огненный шар, который сбил пожилую женщину наповал и остановил ее сердце. Возможно, Лина Георгиевна была довольна, что человек, сломавший жизнь их семьи, мертв. И ей не пришлось идти для этого на преступление. А, может, все-таки пришлось? И поэтому она, придя в сестринскую, приняла яд? Чтобы не жить с таким несмываемым грехом.
- А сама-то ты, Алечка, как считаешь? А? Опять сейчас расплачешься, вижу. И что же за груз ты в себе носишь, хотела бы я знать. Но силой вытягивать из тебя признания не буду. Только помни, дорогая – мы всегда тебе поможем. Ты соберись с мыслями, прими решение – и приходи. Сегодня же и приходи. Ко мне. Мы будем тебя ждать. Это ведь касается той коробочки с таблетками, да?
- А как вы… Ничего, ничего не понимаю. Я ни в чем не виновата. Нет, какая дикая плата за все мои страдания! Меня оставили без гроша, да еще и пытаются в чем-то обвинить… Господи, ну когда все это кончится, когда?
- Да сегодня вечером и кончится. Разве ты от меня что-нибудь плохое видела?
- Нет.
Аля развернулась и бросилась на улицу. Но, оказавшись среди прохожих, оглянулась на Зою Алексеевну, так и стоящую у памятника, и сказала:
- Я приду!
Негромко сказала, но Зоя Алексеевна услышала.
А в агентстве кипела жизнь. Сюда поступил новый заказ от Альберта Валентиновича. И детективы, набрав себе помощников из внештатников, выдвинулись к стадиону, где по распоряжению властей, а, значит, в какой-то мере и Волшебника, принялись сносить старое двухэтажное здание, стоящее на площадке, где играли в городки. Собственно, дом этот давно выполнял функции сарая, где хранилось оборудование городошников, и устраивал больше крыс, чем людей. Но команда будущего конкурента Волшебника, строителя, неофициально объявившая себя командой то ли созидателя, то ли созидания, в разных бумагах значилось по-разному, встала на защиту дома, громогласно объявив, что не позволит разрушить стадион. То, что его никто и не собирался разрушать, «созидатели» во внимание не брали. Зоя Алексеевна рассказала своему начальству о разговоре с Алей. Решили, что это и есть обещанный спектакль. Вернее, его начало. Что-то еще будет там дальше? А дальше произошло и вовсе неожиданное. Интересно все-таки устроена жизнь. Никогда не знаешь, что там, за поворотом.
Посланцы детективного агентства вели репортаж как с поля боя – для тех, кто остался в конторе. И вдруг Зоя Алексеевна услышала знакомое имя – Жулиана Морозова. Та выдвинулась со своими стихами.
Земля больна. Земля недужна.
Везде гуляет воронье.
Как человек Земле не нужен!
Как он опасен для нее!
Далее все шло в том же духе. Причем «созидатели» бессовестно применили тут двойные стандарты. Они одобрили стих в том плане, что на разрушение способно такое вот воронье, то есть рабочие, принявшиеся сносить дом, и те, кто дал им такие указания. И тут же, как в сказке, грохнувшись оземь и приняв другую личину, обвинили Жулиану в человеконенавистничестве! А потом это качество пришпилили новому движению поборников единого всемирного правительства, которое якобы образовалось и развивается под руководством Альберта Валентиновича Волшебника!