- Никогда в жизни я не брала ничего чужого. А ведь и деньги находила, и колечко однажды золотое прямо под ногами у меня оказалось. Все отдала по назначению. А вот сейчас вам покаюсь. Когда к похоронам Аллы Юрьевны готовились, я сыну ее дома помогала и увидела на столе у покойницы папку с ее романом. А ведь как она о любви-то рассказывала! Рука сама потянулась… Прочитала первые страницы, и так мне хорошо стало… Схватила я, не глядя, не считая, сколько-то страниц и спрятала у себя. Думала – потом прочту. Да не случилось из-за всех этих страшных дел больничных. Вот они, страницы-то…
И наша раскаявшаяся грешница положила их на стол. Я подумала – надо бы сразу их прочитать. Может, там откроется что-то новое для нашего расследования? Зоя Алексеевна мне кивнула - действуй, мол. Я углубилась в чтение, приготовившись краем уха слушать Алину речь. Роман, собственно, во многом повторял то, что мы уже знали из компьютерной переписки и рассказов самой Аллюр. Просто он был написан еще более красочным языком. Встреча с художником… Архитектором… Все эти вздохи я бессовестно пропустила. Вот, наконец, и встреча с артистом. И вдруг – вопрос: «А могу ли я справиться с чужими детьми, когда у меня нет своих собственных?». Значит, она колебалась. И вовсе не сразу приняла решение. Так что скелет в шкафу Аллюр действительно был и мог сразить уже расшатанную психику Лины… Я пробежала глазами остальное – ничего для нас существенного. Подчеркнув нужные слова, передала лист из романа Зое Алексеевне.
Аля между тем уже начать говорить. Ей было трудно, и она сразу сказала, почему. Она до сих пор точно не знает, не может понять, что произошло. И надеется, что мы поможем ей разобраться. Просила только ее не перебивать, потому что, как сама выразилась, хочет начать с нуля. Вот и я вслед за ней начну пересказывать эту грустную историю жизни, стараясь пропускать то, о чем уже известно читателям.
Итак, поняв еще в восемь-десять лет по своим ободранным платьицам и рваным колготкам, что она не очень-то и нужна в своей семье, Аля инстинктивно жалась к тем, кто это понимал и хорошо к ней относился. Например, одна из соседок, тетя Нюра, приглашала ее к себе на выходные, угощала разными вкусностями, брала с собой на прогулки в парк и даже на пароход для туристов. Возвращаться от нее домой Але никогда не хотелось. Тетя Нюра же научила ее зашивать дырки на одежде и однажды даже поговорила с ее матерью, убедив ту сшить для дочери новое платье. Мать этому совету последовала. Но в остальном все осталось по-прежнему. Поэтому, когда в доме появилась еще и Лина, родители совершенно перестали обращать внимание на Алю. Как же, Лина помладше, у нее нет матери, сумасшедший отец, и она нуждается в особой опеке! Аля старалась приходить домой только ночевать, все дни проводила в школе, библиотеке и хоровом кружке, который очень любила. Пением она занималась во Дворце пионеров – были раньше такие. Там имелся маленький закуток, где она часто делала уроки, никто ее оттуда не прогонял. Потом по счастливой случайности на целых несколько лет она попала жить к бабушке, и это было очень счастливое время. Ни родители, ни новоявленная сестрица ее там не трогали, такое положение всех устраивало. Со смертью бабушки многое изменилось. Какое-то время Аля жила одна в ее квартире. В тот дом приехали новые жильцы, их сын сразу обратил внимание на Алю. Они стали, как ранее выражались, дружить, пока не поняли, что им следует пожениться. Родители сочли, что тут-то, словно мираж, и исчез с горизонта Али мединститут. Но, честно говоря, она вовсе и не стремилась туда поступать. Ей хотелось учиться в музыкальном училище, однако отсутствие хорошей специальной подготовки не позволяло этого сделать. И она остановилась на медучилище. И, естественно, на замужестве, решив позже исправить положение со своим образованием. Однако пагубная страсть ее мужа не позволила ей осуществить далеко идущие планы. Она оказалась самоотверженной женой и матерью – пыталась лечить своего любимого от алкоголизма, много занималась с детьми, чтобы ни одной минуты они не чувствовали себя так, как она в детстве. Потому у них и жизнь сложилась неплохо, в этом плане ей не о чем беспокоиться.
Все это время она мало думала о родной, но как бы отвергнувшей ее семье. И даже в таком положении винила порой себя – надо было навещать родителей хотя бы время от времени. Но обстоятельства не позволяли этого сделать и то была не отговорка – жили в разных городах. И даже в разных временных измерениях. Иногда ей хотелось увидеть и отца, и мать, и тогда она писала им письма, звала к себе. На письма они откликались довольно сухо, так ни разу и не приехали. Лицо сестры Лины давно забылось, Аля не представляла, какой та сейчас стала. Слышала лишь, что она закончила медицинский. И за такое сдержанное отношение к сестре Аля себя корила – девчонка ни в чем не была виновата. Уж в своей трагедии, перенесенной в детстве – так точно. К тому же, удочеренная или нет, а Лина действительно ее сестра, только двоюродная. И, несмотря на жизненные трудности, не было у Али ни отчаяния, ни злобы - дети выросли здоровыми и умными, любимый муж почти вылечился, на работе к ней относились хорошо. И вдруг – как обухом по голове! Все, что имели, родители завещали Лине! И отец, с которым она встречалась время от времени, когда уже работала в Москве, приходил к ней в поликлинику, но ни разу об этом не обмолвился! А только требовал… ох, стыдно, страшно и сказать – наркотики! На его работе, в их больнице был жесткий контроль. Возможно, только по отношению к нему. И она отказывала ему в просьбах. Он зверел, угрожал. Но она не дрогнула. А еще ей стало жаль мать. И она даже несколько раз навестила ее.