- Кирочка, у меня как раз сейчас наши журналистки-писательницы и Нина. Ну, ее мы отпустим. А вот Настя с Натальей, думаю, не откажутся прогуляться вместе со мной и с тобой к вашей плачущей Але. Что это там у нее произошло, интересно? И не связано ли это…
- Связано. Я уверена, что связано. Ведь вы не все знаете. А я как-то не хотела…
Договорившись о месте встречи, мы отметили, что с каждым днем расследование наше становится все интереснее. А что еще привезет Серж! Кстати, он отзвонился и повинился, что всю основную информацию получит лишь вечером – следовательно, у нас появится на следующий день.
Аля жила в старой бетонной пятиэтажке – такой же, как у Зои Алексеевны. Никаких домофонов и кодовых замков. Характерный запах в подъезде говорил о том, что здесь постоянно затапливается подвал. Аля открыла дверь сразу же, как будто ждала нас. Она была одна – муж сегодня работал в ночную смену. Хозяйка была явно напугана нашествием гостей.
- Алечка, милая, дорогая ты наша, скажи, что с тобой случилось? – спросила Зоя Алексеевна. – Ты всех нас знаешь, мы не причиним тебе неприятностей. Напротив, сумеем оградить тебя от них. Поделись с нами, пожалуйста.
Аля молчала. Плечи ее вздрагивала – видимо, до нашего прихода она плакала.
- Я понимаю, что твое теперешнее состояние связано с этими трагедиями, - решительно вошла в холодную воду Зоя Алексеевна.
- Ничего вы не понимаете! Это невозможно понять! Я сама… сама ничего не понимаю. Знаю только, что я… О, господи, простишь ли ты меня?
- Ты – это кто-то из умерших женщин? – спросила опять же наша неугомонная Зоя Алексеевна.
- Это – Господь! Всевышний!
- А-а-а… Но ты ведь не преступница, правда? А та коробочка с ядом… Это ведь не ты ее принесла, верно?
- Разумеется! Зачем?
В этот разговор, так похожий на допрос, решила вступить я.
- А это ваше теперешнее состояние… Извините, Аля, если спрошу лишнее. Оно как-то связано с тем условием, которое ставил перед вами отец? Во время ваших встреч.
Не надо было мне так говорить. Вообще не надо было касаться отношений с отцом. Аля сильно переменилась в лице, оно вмиг постарело, стало жестким и злым.
- А вот отца моего лучше не касайтесь. Просто… сердце у меня может не выдержать. Не нужна я была ни отцу, ни матери. Они к чужому ребенку относились лучше, чем ко мне. Было полное равнодушие, слышите? Полное! А потом он… приполз. Он приполз и поставил условие… А я… я…
Мы с Настей подхватили падающую Алю, уложили ее в постель. Спросили – может, позвонить ее маме, попросить, чтобы она приехала, поухаживала за дочкой. Но Аля ответила, что ее мать очень плохо себя чувствует, что после смерти отца она вообще не выходит из дома, а тут еще этот удар по интернету. Естественно, мы захотели узнать, что за удар.
- Да мама недавно включила компьютер – ее научили, как с ним обращаться – и набрала в поисковике имя и фамилию отца. Ну, ей хотелось прочесть, какой он был замечательный хирург. А там… там…
Вновь – реки слез. Да что же, что же там? Настя вытащила свой новый айпед, привезенный ей из штатов, и…
- Зачем? В интернете была порочащая отца информация, вот и все. Это не имеет никакого отношения к тому, о чем вы хотите знать!
И тогда мы сели рядом с ее постелью и пересказали все, что нам поведала Нина – о незнакомой женщине-экстрасенсе, которая, побывав на местах преступлений, определила, как именно произошли трагедии, в том числе и отравление. Она «увидела» стакан с минеральной водой и брошенную туда таблетку… Она «услышала» смех.
- Это был ваш смех, Аля. Вы как раз вошли и засмеялись. И она все узнала…
Наверное, говоря это, я была излишне жестока.
- Я ее не убивала! Нет! Поверьте! Это же – уголовное преступление! Это – тюрьма!
- Ну, может быть, в той коробочке раньше лежали совершенно безобидные таблетки. И кто-то их подменил, - предположила Зоя Алексеевна.
- Нет! Нет! Я не знаю! Ничего не знаю! И оставьте меня в покое! Я вас не звала!
- Я же сказала – кто-то. Я не имела в виду вас, Аля.
- Да разве кто-нибудь будет в этом разбираться? – вдруг вскричала она и замолкла, поняв, что сказала лишнее.
Да, трагедий не бывает без слез и таких вот криков, рвущих сердце. И как часто я чувствовала себя совершенно беспомощной перед лавой беды, безысходности, которая захлестывает человека и он становится горьким, несчастным, задавленным сложившимися обстоятельствами. Вот как сейчас эта Аля. Лично я верила, что она невиновна. И решила про себя сделать все, чтобы это доказать. Такое же решение приняли и мои спутницы. Ведь мир держится на справедливости. И на любви.