- А сама-то ты, Алечка, как считаешь? А? Опять сейчас расплачешься, вижу. И что же за груз ты в себе носишь, хотела бы я знать. Но силой вытягивать из тебя признания не буду. Только помни, дорогая – мы всегда тебе поможем. Ты соберись с мыслями, прими решение – и приходи. Сегодня же и приходи. Ко мне. Мы будем тебя ждать. Это ведь касается той коробочки с таблетками, да?
- А как вы… Ничего, ничего не понимаю. Я ни в чем не виновата. Нет, какая дикая плата за все мои страдания! Меня оставили без гроша, да еще и пытаются в чем-то обвинить… Господи, ну когда все это кончится, когда?
- Да сегодня вечером и кончится. Разве ты от меня что-нибудь плохое видела?
- Нет.
Аля развернулась и бросилась на улицу. Но, оказавшись среди прохожих, оглянулась на Зою Алексеевну, так и стоящую у памятника, и сказала:
- Я приду!
Негромко сказала, но Зоя Алексеевна услышала.
А в агентстве кипела жизнь. Сюда поступил новый заказ от Альберта Валентиновича. И детективы, набрав себе помощников из внештатников, выдвинулись к стадиону, где по распоряжению властей, а, значит, в какой-то мере и Волшебника, принялись сносить старое двухэтажное здание, стоящее на площадке, где играли в городки. Собственно, дом этот давно выполнял функции сарая, где хранилось оборудование городошников, и устраивал больше крыс, чем людей. Но команда будущего конкурента Волшебника, строителя, неофициально объявившая себя командой то ли созидателя, то ли созидания, в разных бумагах значилось по-разному, встала на защиту дома, громогласно объявив, что не позволит разрушить стадион. То, что его никто и не собирался разрушать, «созидатели» во внимание не брали. Зоя Алексеевна рассказала своему начальству о разговоре с Алей. Решили, что это и есть обещанный спектакль. Вернее, его начало. Что-то еще будет там дальше? А дальше произошло и вовсе неожиданное. Интересно все-таки устроена жизнь. Никогда не знаешь, что там, за поворотом.
Посланцы детективного агентства вели репортаж как с поля боя – для тех, кто остался в конторе. И вдруг Зоя Алексеевна услышала знакомое имя – Жулиана Морозова. Та выдвинулась со своими стихами.
Земля больна. Земля недужна.
Везде гуляет воронье.
Как человек Земле не нужен!
Как он опасен для нее!
Далее все шло в том же духе. Причем «созидатели» бессовестно применили тут двойные стандарты. Они одобрили стих в том плане, что на разрушение способно такое вот воронье, то есть рабочие, принявшиеся сносить дом, и те, кто дал им такие указания. И тут же, как в сказке, грохнувшись оземь и приняв другую личину, обвинили Жулиану в человеконенавистничестве! А потом это качество пришпилили новому движению поборников единого всемирного правительства, которое якобы образовалось и развивается под руководством Альберта Валентиновича Волшебника!
Все это было более похоже не на спектакль, а на балаган, участники которого вряд ли репетировали свои роли – двигались, так сказать, наобум, импровизировали. Превзошел всех сам строитель – он встал на свою машину и, поддерживаемый со всех сторон единомышленниками, развернул огромный плакат с планом обновленного стадиона, объявив, что именно его фирма будет возводить это чудо. Народ пребывал в недоумении – оказалось, на стадион-то никто и не покушается… Старый ли, обновленный ли – но он продолжит существовать. Сторонники строителя тоже не очень взяли в толк, чего он вылез со своим планом. Но потом поняли, что шум и дискредитация противника – это одна сторона медали. А собственный апломб стороителя и прилюдное утверждение, а, значит, и одобрение будущих работ – это другая сторона. Именно такой медалью наградила строителя природа. А наши детективы запустили в финал ту же Жулиану, предварительно вдохновив ее на новый опус. Газель детективов была выше машины строителя, добры молодцы с трудом, но водрузили туда Жулиану, вручили ей мегафон, и в пространство понеслось: