- Да. Обычная.
- И на этой же полке – другая коробочка, и тоже с одной таблеткой. Предположительно – такой же, белой, мало отличающейся от Алиной. И эти две коробочки стоят почти рядом…
- А вот не стояли они рядом! Не стояли, - запротестовала вдруг Аля. – Я бы удивилась. А меня тогда на полке ничего не удивило. Единственное, что можно предположить – в какие-то роковые перед смертью Лины минуты, а, может, секунды что-то на этой полке искали. Сдвигали. И могли эти коробочки переставить.
- Аля, а вы долго были у старшей медсестры?
- Да уж не помню. Ну, во всяком случае, не минуту и не две. И мне кажется, что когда я шла обратно, то видела нашу сестру из перевязочной. Надо у нее спросить, не заходила ли она к нам в тот день. А сейчас спросить можно?
- Можно, если осторожно, - сыронизировали мы почти все вместе.
Зоя Алексеевна, узнав все координаты сестры из перевязочной, которые были обозначены тут же, на столе, под стеклом, позвонила этой женщине, рассказала ей о цели разговора и задала вопрос, на который мы все с нетерпением ждали ответа. Он тут же и последовал, а наша главная детективщица с удовольствием объявила, что эта медсестра тогда чуть ли не все на полке перевернула, отыскивая свой пластырь, который давала кому-то из медичек на время. Вот поди ж ты, угадай, что именно пластыри были тогда здесь в большом дефиците! И больных, приходящих на перевязки, просили приносить свои. А кто-то не принес, и перевязочная сестра кинулась в комнату своих коллег… Так коробочки – Алина и чья-то еще – оказались переставленными. Вернувшаяся Аля не увидела стакана со своей минеральной водой. Очевидно, его унесли. А поскольку Алла Юрьевна перед смертью пила именно минералку, то логично предположить, что это и был пропавший Алин стакан с минеральной водой. И… Взглядом, наверное, убить все-таки можно. Тем более, если предполагаемый убийца уверен, что в стакане – таблетка с ядом… Лина явно волновалась – не каждый день убиваешь человека, и руки, скорее всего, тряслись, и глаз был не таким острым, а эти коробочки так похожи друг на друга… И Алина безвредная таблетка полетела в стакан с водой, предназначенной для провинившейся в молодости Аллюр… Уверенная, что таблетка ядовита, Лина решила избавиться и от коробочки, на которой остались ее отпечатки пальцев. То есть – сначала, скорее всего, она побежала в палату к Альберту Валентиновичу – приводить в исполнение свой смертный приговор, а потом быстро избавилась от коробочки, и скорее всего, судя по выпавшим из кармана ключам, сделала это где-нибудь на боковой лестнице. Либо сначала было второе действие, затем первое. И после, зайдя в сестринскую, выпила стакан минеральной воды с чувством исполненного долга, не подозревая, что в стакане растворена ее собственная таблетка с ядом… Вот уж поистине – не рой другому яму, сам туда попадешь…
- Могла бы просто стереть с коробки свои пальчики, - заметила я. – Незачем было бы ее и прятать, тратить время. Всё ведь решали мгновения…
- Тут важен психологический момент, - начала Настя. – Лина издергана, измучена, она решилась на крайний шаг. А когда шаг – крайний, запомни это, писательница ты наша, то и поступки совершаются экстремальные, не всегда поддающиеся логике. Человек балансирует на краю обрыва. Он знает, что сам может сорваться и оказаться в пропасти. Она его незримо уже затягивает… Там и коробочку-то вытереть было невозможно – руки, уверена, ходуном ходили…
- Интересно, она спрятала коробочку до того, как отнесла Аллюр минералку, или после содеянного? – спросил только что подошедший на наше совещание Серженко.
- Думаю, после, - уверенно ответила Зоя Алексеевна. – То есть коробочку она сразу забрала с собой, в карман положила, скорее всего, а на обратном пути спрятала. Аля, а ведь у вас дверь была открыта - не помните, откуда она вбежала в сестринскую-то? Из палаты, так это вошла бы с правой стороны, а если с лестницы, так это почти напротив вас…
- О, господи! Да из коридора же, с той лестницы! Я вспомнила, что это меня еще тогда удивило. Подумала – чего она там делала-то? Ну, первая мысль – курила, хотя там курить было не в ее привычке. А уж дергалась-то как она! Смотреть было страшно!
- А пока она дергалась, Алечка приготовила ей прощальный напиток, - сыронизировала Настя.
Мы все на нее обрушились. Аля снова заплакала.
- Ну откуда, откуда же мне было знать, что это яд? Я ведь для себя все приготовила, сто раз вам говорила. И если бы она не вбежала, не выпила – я бы это сделала через минуту. Даже через секунду. И сейчас меня не было бы среди вас. Это бог меня спас за все страдания.