Она стояла напротив меня, освещенная только проникавшим с улицы светом фонарей, и улыбалась. На волосах ее серой тряпкой повисла огромная пыльная паутина, но улыбка сияла яркостью и чистотой. Девушка шагнула ко мне и вложила палочку в дрожащую руку.
— Десять дюймов, боярышник и волос единорога, — прозвучал в подсознании голос Оливандера — будто из другой вселенной. В воспоминаниях я —одиннадцатилетний мальчик — стою в лавке ремесленника и оскорбляю Гарри Поттера. Эту же палочку я направляю в лицо Гермионе Грейнджер несколькими годами позже, и с губ вот-вот слетит непростительное. А сейчас она улыбается мне тепло и шепчет:
— Попробуй, пожалуйста, любое, какое помнишь.
И я шепчу хрипло очищающее заклятье, направив палочку на ее неопрятную прическу. Тонкий сноп искр, и волосы сияют чистотой. Девичьи руки кольцом ложатся на плечи, и она выдыхает:
— Получилось! Хвала Мерлину! Получилось!!!
Я пытаюсь улизнуть незаметно, прыгая через две ступеньки. Грейнджер же останавливает меня у выхода и спрашивает номер квартиры хозяйки. Я негодую: «Зачем тебе это»? А она лишь раздраженно дергает плечом и молвит: «Пойдем туда вместе».
— Ты сама себя слышишь?
— Дела нужно завершать и платить по счетам. Ты считаешь себя слабовольным, Малфой. Но мужество начинается в тех местах, когда ты ставишь точку, там, где еще возможно многоточие.
Хозяйка встретила нас подозрительным взглядом и сигаретой, тлеющей в пожелтевших зубах. Выдохнув в нас струю сигаретного дыма, она произнесла с презрением:
— О, какие люди! Здравствуйте, мистер Малфой, с чем пожаловали?
— Мы пришли вернуть долг, — Грейнджер говорит строго.
С усмешкой и недоверием во взгляде женщина называет сумму. На лице Грейнджер не дрогнул ни один мускул. Она достает свой кошелек и выгребает из него все, что там есть, отсчитывает сумму, и в ее руках остается только две десятки.
— Что ж, господа, я так понимаю, вы теперь будете жить там вдвоем? В таком случае вынуждена предупредить…
— Нет, — резко обрывает ее Грейнджер, — мистер Малфой пришел вернуть вам ключи. Он переезжает.
…
Почти полгода я живу на продавленном диванчике в гостиной у Грейнджер, как ее домашний кот Живоглот, ставший к этому времени столь старым и облезлым, что я с тоской вспоминал, сколько лет прошло с тех пор, как он появился у нее.
…
Уже два месяца я работал в Министерстве, занимая крошечный кабинет под лестницей. Работа бумажная. Ничего необычного и сложного — простая статистика. Почти без колдовства.
А еще мы с Грейнджер завели привычку выходить на прогулку по вечерам. Странное дело, ведь общих тем у нас не прибавилось, по большей части мы молчали, и каждый думал о своем, но я знал: если задать ей любой вопрос — непременно получишь ответ — эта девушка знает всё.
Тот вечер ничем не отличался от прошлого и того, что был неделю назад, разве что в город пришла самая настоящая жара. Грейнджер шла рядом и пила кофе из бумажного стаканчика.
— Послушай, а почему ты перестала общаться с Поттером и Уизли? Я думал, что вы встречаетесь с Роном.
Мне казалось, что она не станет отвечать на такой вопрос, да и не понял сам, к чему мне ответ на него. Просто странно было видеть, как при встрече в коридорах Министерства Магии, бывшие близкие друзья Поттер и Грейнджер холодно кивают друг другу и, не произнеся ни слова, расходятся в разные стороны. Что касается Рона — его она вообще старается обходить стороной.
Грейнджер замерла на несколько мгновений, будто раздумывая, и все же заговорила:
— С Гарри мы не в ссоре. Но с тех пор, как война окончилась, что-то мешает нам общаться, как раньше. Мы не можем оставаться друзьями, слишком разнятся наши взгляды на то, как должен быть устроен мир. К тому же он теперь человек семейный, и нет у нас общих тем, мест для встреч. Поросла травой тропика в детство. Разные мы.
— А Уизли? — упрямо напомнил я.
— С Роном мы действительно встречались. В школе. Потом расстались… хотя… ты честен со мной и имеешь право знать правду: Рон бросил меня, когда я начала пить.
Грейнджер заметно погрустнела и прибавила шаг:
— Пойдем домой, — предложила она, — уже поздно, а завтра рано вставать.
— Но я ни разу не видел тебя пьяной с тех пор, как поселился у тебя.
— Твое присутствие держит меня. Я понимаю, что не должна провоцировать тебя.
— Провоцировать на что? — не понимаю я.
В этот момент сзади раздается резкий сигнал, и мимо на приличной скорости проносится шикарный белый автомобиль. Машина резко сворачивает к обочине и тормозит, подняв в воздух серое облако. Пыль оседает на лощеном глянцевом боку. Мы с Грейнджер, не сговариваясь, останавливаемся.
Дверь автомобиля распахивается, и из салона появляется массивная темная фигура. И уже в следующий миг я удивленно вопрошаю:
— Блейз?
Забини направляется ко мне, приветственно раскинув руки.
— Малфой! Вот так сюрприз, дружище! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!
— Здесь? В Лондоне? — я ловко уклоняюсь от объятий и протягиваю руку, — было бы гораздо более странным встретиться в песках Сахары, не правда ли?
— Нет, я не то имел ввиду, но чертовски рад, — он крепко жмет мою руку, — просто в последнюю нашу встречу ты был не здоров. А сейчас выглядишь просто прекрасно.
— Угу, — киваю я, лихорадочно соображая, как можно побыстрее избавиться от Блейза. А тот разворачивается к открытой машине и что есть мочи кричит:
— Пэнси, посмотри, какие люди. Сам Драко Люциус Малфой, собственной персоной.
С пассажирской стороны возникает массивная фигура, издали напоминающая дементора, по недоразумению, нарядившегося в белое. Паркинсон подходит к нам, и я вижу, что это не мантия, а длинное белое манто из дорогого меха. Пэнси немного поправилась, но ей это к лицу. Выглядит она, конечно, роскошно и даже лучше. Дорого, модно и пахнет здорово. Вот только во взгляде ее хорошо знакомый оттенок безумства. По искривленной линии губ понимаю… она под кайфом. Как и Блейз. По Забини вообще хорошо заметно, что парень все-таки сторчался. И пусть до моего дна им обоим еще далеко при их деньгах, энергии и связях, но это уже далеко не те Забини и Паркинсон, которых я знал раньше.
Пэнси стояла и смотрела мимо меня, и только тут я спохватился.
Грейнджер.
Оборачиваюсь. Стоит у изгороди, отделяющей пешеходную дорожку от городского парка, и теребит подол своего платья. Маленькая, худенькая, как травинка. Я впервые вижу ее такой растерянной, когда эта отважная девчонка не знает, что говорить. И тогда я шагаю к ней и беру за руку, чуть притягивая к себе.
Блейз, наблюдающий эту сцену, хохочет в голос. Пэнси продолжает бессмысленно таращиться в пространство перед собой.
— Оу, Малфой, — сквозь смех выжимает Забини, — какая у тебя девушка. Лучшая ученица Хогвартса, главная заучка всех времен и народов Гермиона Грейнджер. И давно ты переключился на гриффиндорок?
Чувствую, как крепко сжимают ее пальцы мою ладонь, и наблюдаю, как правая рука девушки тянется к карману и ложится на палочку.
— Брось, Драко, оставь ее здесь, пусть гуляет себе. У нас с Пэнси сегодня день свободной любви. Приглашаем тебя в наш скромный экипаж. Поехали, отметим встречу. Я очень тебе рад!