— Шаг назад, Андрей.
Медлит несколько секунд, но послушно отступает. Неуверенно ведет плечами, вздрагивая от того, как острые концы двигаются по коже.
Вставая, Женя показывает ему на свое место.
Он садится. Она ставит руки на его бедра. И как кошка ластится, не касаясь. Миллиметры. И его тело каждый раз неконтролируемо подается ей навстречу, а она отступает. Такой танец…
Всё. Его нельзя вести дальше так, он на границе слёта. А мне не хочется портить эту партию ни нам, ни ему. Пора заканчивать. Он в апогее ощущений и мне доставляет это особое удовольствие, как он точно попал во все ноты в нашем трио, сыграв свою партию. Он заслужил вдохновляющей коды.
Мой взгляд останавливается на стекле.
Окно…
Черт…
Подхожу ближе. Высокий забор и только два черных, занесенных снегом окна недостроенного коттеджа. Выдыхаю.
Перехватываю уже совсем растрепавшуюся косу и накручиваю на руку. Женя вскрикивает, хватаясь руками за плечи Андрея и вдавливая его истерзанной спиной в ледяное стекло. Вскрик, шипение, несдержанное рычание…
Прогибаю ее, втыкая губами ему в шею. Он выгибается навстречу, слегка оскаливаясь на меня.
— У каждой песни должна быть кода, — мы сталкиваемся с ним взглядами. — Я и думаю… какую подарить тебе?
Он с трудом держит открытыми глаза, его пальцы сжимают подоконник. Женя врезается коготками в его плечи.
Пытаюсь въехать в его ощущения. Они прекрасны: ледяные ласки стекла и горячие Женины, полыхающая спина, нестерпимое эйфоричное давление в паху, граничащие с болью.
Мне в кайф создавать такие тонкие изысканные рисунки. Они уникальны. И мой перфекционизм требует завершить эту чувственную вязь также совершенно.
— Андрей… — зажимая пальцами в кармане квадратик презерватива, я вытаскиваю его, демонстрируя ему.
И его сносит нах*й!
Он вдалбливается затылком в стекло, закрывая глаза и сцепляя зубы.
— Твою мать… — шипит он.
Да… Хороший взрыв перед финальным аккордом.
— Взамен мы заберем у тебя всё. Ничего кроме нас не останется. Ты будешь принадлежать и служить нашему удовольствию, всегда проткнутым насквозь. Да?..
— Да!
Оттягиваю Женю за косу к себе, вставляя ей в губы презерватив.
Медленно и жадно целую в шею.
— Отдай ему.
Отпускаю.
Она передает за краешек блестящий квадратик ему в губы. Зажав зубами, он нетерпеливо рвет обертку, одним движением выдавливая резинку. Женя дергает собачку его ширинки.
— Только он, детка, — шепчу ей. — Без твоих оргазмов.
— А если я не смогу?.. — жалобно хныкает она мне в ухо.
— Накажу.
Женя садится сверху, он съезжает чуть ниже, упираясь своими крыльями в стекло. Вскрик, рычание. Его руки взлетают.
— Руки, Андрей… Она сама.
Обхватив рукой его член, Женя, забравшись коленями на подоконник, садится сверху, громко задыхаясь от ощущений. Его пальцы белеют от давления на белую поверхность.
— Не двигаться, — требую я тихо.
Ладонь со психом врезается в подоконник, бедра дрожат, его глаза уже слезятся от нетерпения.
— Терпи, — улыбаюсь ему я. — Еще один подарок…
Разворачиваюсь, подхватывая со стола удавку.
Он отрицательно качает головой.
— Доверие, — ухмыляюсь я. — Взамен — удовольствие.
Отдаю Жене, она дрожащими от нетерпения руками, затягивает кожаную петлю на его шее, наматывая на руку свободный конец.
— Давай, детка… — разрешаю я.
И их губы сцепляются. Я слышу как несдержанно они рычат и стонут.
Горячо…
— Расслабься… Просто кончи… — мурлычет она ему.
Рывок бедрами.
Его пальцы скользят, пытаясь найти опору.
Женя поднимается и опускается снова, давая ему прочувствовать все медленно. А потом вцепляясь в волосы двигается навстречу, вскрикивая от каждого движения.
О**енно горячее зрелище!
И меня тащит вид ее ритмично двигающихся ягодиц.
Хочу взять ее сзади… double! У нас никогда не было с ней таких тройничков. А сейчас мне хочется!
Но я не уверен, что она вывезет нас двоих.
Не в этот раз… Может быть когда-нибудь, после того, как она уже пару раз кончит и совсем расслабится.
Ему нужно совсем немного. Он уже измучен и раздразнён. Его контроль давно отдан.
Пощечина… Женя наворачивает петлю, затягивая сильнее. Вторая рука — ложась на грудь, вдавливает его в стекло.
Всё! Его руки взлетают к шее.
— Тихо… тихо… — уговаривает она его, продолжая двигаться и его руки дрожат, прикасаясь к стянувшей шею петле. — Вот так… да…
Рывок! Он вбивается в неё снизу. Несколько судорог по телу.