Он дышит не ровно.
Мы врезаемся взглядами.
Пауза.
Его желваки напрягаются. Руки в перчатках сжимаются. Он хочет ударить — это легко читается. И я жду комментариев.
— Аронов. Отъе*ись от Жени. Или я вмешаюсь.
Мои брови взлетают.
— Ты чего, Калиновский, грибов переел?
— Это ты чего-то переел, Аронов. Какого хе*ра ты опять ее втягиваешь в беспредел? Подкладываешь ее под своих кентов. Она едва выбралась из этого! Начала жить нормально! У неё ребенок. На*уя ты вернулся?
Та-а-ак…
— О чем ты?
— О том, что если еще кто-то хоть раз прикоснется к ней с твоей извращенной подачи, я тебя уничтожу.
— Ты бредишь, Калиновский?
— Ага и галлюцинирую.
Достает телефон, пролистывает несколько страниц, разворачивает экраном ко мне.
Ну пи**ец!
Окно. Расписная спина Коваленко. Женя верхом. Нет, ее лица четко не видно. Только глаза. Но эти глаза сложно не узнать тому, кто хотя бы раз смотрел в них. И не факт, что нет других фото! Дом Андрея предпоследний. За нами было две тачки. Одна притормозила напротив. Вторая проехала дальше. Дальше одноэтажный дом. И недостроенный коттедж. Снимки сделаны оттуда, со второго этажа. Темная Тойота. Прикрываю на минуту глаза, вспоминая марку и номер. «Камри», 611.
Всё очевидно! Они не могли быть случайными. Это заказ. И коль уж они у Калиновского.
— Ты подставил Женю под объектив левого человека? — мои скулы сводит. — Она доверяет тебе…
— Ты подложил Женю под левого человека! — срывает его. — Она доверяет тебе!
— Это наша постель. И никого не касается то, что в ней происходит. За последствия отвечаю Я! И за человека этого отвечаю Я! Ты отвечаешь за своих людей, которые делали эти фото, Калиновский?! Ты отвечаешь, что кроме тебя никто не видел и не увидит их?! Что это не ударит по ней?
Молчит. Ноздри раздуваются.
— Идиот…
— Ты болен Аронов. Разве можно сравнивать фото и секс?
— Секс контролирую Я, и все остальное, что даю ей, я контролирую тоже! Кто, б**ть, контролирует теперь ЭТО? — киваю я на телефон.
— Ты думаешь, ты что-то контролируешь, Аронов? — злая ухмылка. — Ни*ера ты не контролируешь.
— Ты сделал ошибку. И теперь я исключу тебя из ее жизни.
— Посмотрим, кто кого исключит из её жизни! Не прощаемся!
Телефон в карман, наушники в уши. Я отворачиваюсь, ухожу.
Идиот…
Женя должна развязаться с этим персонажем. Всё, что ударит по мне, ударит и по ней. Он не понимает этого. И я должен ее защитить.
В подъезде набираю Лёху.
— Ты можешь пробить по вашим базам для меня тачку? Тойота Камри 611. Кто хозяин, что за люди?
— Только завтра.
— Нормально. Спасибо.
— Что-то случилось? — наклоняется ко мне со спины.
— Курить хочу…
Уже несколько дней, как я не прикасаюсь к сигаретам, оставив их только на крайний случай.
А сегодня, после разговора с Калиновским, всё нервирует меня и мне хочется. Нужно поговорить с Женей.
— Хочешь чаю тебе заварю успокаивающего?
— Только не с ромашкой.
Не выношу ромашку.
— Я помню…
Обнимает за шею, губы застываю на моем виске. Мне хочется закрыть глаза и забить на все. Увезти их с Асей отсюда. В какой-нибудь другой мир, чтобы все эти веревки оборвались. И остались только мы втроем.
Ну и что делать? Рассказать ей, что я не единственный маньяк в ее жизни?
Ладно. Позже. Как только выясню детали и пойму насколько все серьезно.
Женя ставит передо мной кружку крепкого чая, пахнущего мятой и чабрецом. Со сливками. Это очень вкусно. Делаю глоток… И опять мне хочется закрыть на все глаза.
— Массаж? — ее руки ложатся мне на плечи.
И мои веки смыкаются.
Пальцы медленно вдавливаются в трапецию, уходят вверх по связкам, спускаются к плечам. Вдавливаются в нервные узлы вверху спины и снова вверх. Вниз… Ключицы… Вверх — шея… Руки горячие…
Я расслабляюсь, делая еще один глоток.
Женечка моя…
— Олег, сможешь сегодня забрать Асю? Могу не успеть с фитнесса.
— Конечно, моя девочка. Какие проблемы…
Будильник.
Забрать Асю.
Сохраняю документы. Закрываю ноутбук.
Набираю Женю.
— Я уже еду. Но пробки…
— Я заберу.
— Подождите меня там, в роще, прогуляемся вместе.
Асин садик выходит на небольшую рощицу и они часто кормят там по вечерам белок.
Темно, снегопад. На стоянке родительские тачки и места уже нет. Паркуюсь чуть дальше. Влажный снег и фонари слепят глаза.
Уже фактически семь и навстречу мне идут мамочки с детьми. Ася не любит, когда ее забирают последней. Переживает. В следующий раз нужно будет сделать это пораньше.