Не нравишься!
Делаю шаг к ней ближе. Почти касаюсь. Моя рука взлетает, медленно веду пальцем по серьге.
Ее глаза закрываются. Дыхание судорожно вырывается из рта. Ее трясет…
— Повернись… — тихо, но властно.
Подчиняется. Медленно разворачиваясь ко мне спиной.
— Руки на окно.
Ладони ложатся на пластик. Пальцы дрожат.
— Я могу трахнуть тебя… прямо здесь и сейчас… Быстро и жестко… Она не узнает… Хочешь?
— Да… — срывающимся сиплым голосом.
Наклоняюсь ближе.
— Ты мне не нравишься… Ненадежная ты «подружка»…
Тушу сигарету в пепельницу, ухожу к Жене.
— Давай, детка, провожай, гостей. Поздно уже.
Сегодня я не могу увезти их, у меня важная встреча в «Администрации» с самого утра.
— Женечка… — еще спит.
Присаживаюсь на кровать.
Веду губами по плечу. Вдох…
— Женечка… — чуть громче.
— М? — переворачивается ко мне, не открывая глаз.
И мои губы оказываются на ключице.
— На сколько вызвать… — пара поцелуев. — …такси тебе?
— Не надо… Я Костю попрошу…
Костя водит хорошо.
— Вставай, детка. Кофе остывает.
— Мхм… — мы поздно уснули и так она не проснется.
Нужен будильник или что-нибудь почувствительнее.
Настраиваю воду в душе. И по старой традиции — поднимаю на руки и уношу туда.
— Пойдем со мной? — ее губы у меня на шее.
— Не могу… — с сожалением отпускаю ее под струи воды.
На часах семь и мне пора выходить.
Ася уже на кухне, мельком оглянувшись, вытаскивает соломинку из своего какао и засовывает ее в Женин кофе.
— Ася… — предупреждающе одергиваю я.
— Я попробовать!
— Нельзя.
— Можно.
— Нельзя, Ася. Горячий, горький.
— Можно! Сладкий! Вкусный!
Забираю кружку, ставлю на холодильник.
Кофе-какао капает с соломинки на стол.
Протираю салфеткой, забираю соломинку.
Ася недовольно мычит.
— Отдай трубочку…
— Нет, попей так.
— Злюка… — шмыгает носом.
Молча растрепываю ей волосы, вспоминая, что так и не поговорил с Женей об Асиных «косах».
Вечером…
Забираю портфель с документами. Перехватив меня на выходе, Женя, обнимает. Это очень тепло и нужно мне. Но от этого становится отчего-то очень больно внутри. Застываю. Там намешано много всего. Но больше всего долбит пониманием, что этого у меня никогда не было. НИКОГДА НЕ БЫЛО. А большая часть моей жизни уже прошла. Отпускает, молча сбегая.
— Детка… — в спину.
Замирает.
— Я люблю тебя.
— Я почувствовала.
Прости…
Делаю пометку на телефоне — «Цветы», я обещал себе баловать ее вниманием. А сам в последнее время закопался в этих бумагах. И пообедать сегодня неплохо было бы где-нибудь вместе.
Захлопываю за собой дверь.
Одновременно с соседкой.
— Привет! — поворачивается ко мне лицом перед лестницей, перегораживая ее.
— Доброе утро.
— Я — Дана, — горделиво. — Мы в прошлый раз как-то не очень познакомились. Соседи всё-таки…
Язык не поворачивается ответить стандартным «Очень приятно». Женя выбила меня из отчужденности. Мне сложно сейчас держать лицо и быть вежливым с людьми, которые не нравятся мне. И я просто киваю, показывая рукой на лестницу.
— Я тороплюсь, Вы не против…
Игнорирует, натягивая улыбку. Чтобы пройти мимо нее, мне нужно прикоснуться. Не выношу, когда посторонние нарушают мою личную зону. А еще не выношу навязчивых людей. Особенно женщин.
— А как к тебе обращаться?
Разница в возрасте у нас лет пятнадцать. Да даже и не в ней дело. Элементарная вежливость!
— Олег Андреевич, — сводит мои челюсти. — Но лучше ко мне не обращаться. Тем более, на «ты».
Нет, ее не смущает моя тирада. Скорее заводит. Но делает маленький шаг в сторону. Недостаточный, чтобы я свободно прошел. Но я уже могу пройти не касаясь ее и я прохожу. Каблуки стучат следом.
Наши парковочные места рядом. И ее машина стоит в метре от моей.
Ставлю тачку на прогрев, счищаю с нее снег. Она делает тоже самое, искоса поглядывая на меня.
— Олег, а…
— Андреевич.
Со смехом закатывает глаза.
Бесит она меня. Неприятная…
Почти месяц ее не было видно. Судя по еще более вычурному загару, отдыхала где-то на морях. Почаще бы… Нет, я, конечно, могу пожесче нахамить, чтобы она успокоилась, но хотелось бы без эксцессов.
— Олег Андреевич… А можно… Вас! — показательно хлопает неестественными ресницами. — На чай вечером пригласить. По-соседски. Пообщаемся…