Женя съехав по косяку, смотрит на меня, держа в руках мой телефон. В ее глазах шок.
Не наигранно провокационный.
Настоящий. Тихий. Требовательный.
Что такое?
— Всё-таки любовница? — поднимаю я шутливо бровь, пытаясь снова разрядить её.
Кивает.
— Обнаженные фотки?! — ухмыляюсь я.
Кивает.
В глазах не грамма иронии.
Протягиваю руку. Встает, отдавая мне телефон.
Листаю…
Действительно. Любовница. Правда, бывшая. И фотки действительно обнаженные. В моей ванной. В моей, б**ть, ванной. Правда бывшей. В алой воде. С красиво распоротыми запястьями. Много и во всяких ракурсах. И надпись на стене моего швейцарского кафеля — «Позвони мне»
Я поднимаю на Женю глаза.
— Звони…
Набираю номер. Включаю на громкую. Женя оказалась втянута и это честно сейчас по отношению к ней.
Три гудка.
— Pronto…
— Здравствуй, Алина.
— Здравствуй, Олег.
Ее выговор мягкий, слишком мягкий для русского акцент. Сейчас я особенно остро чувствую это.
— Ты испортила мой кафель.
— Теперь это мой кафель.
— Чего ты хотела, помимо того, чтобы испортить кафель?
— Тебя…
— Я думал — умереть.
— Нет. Я не хочу умирать. Я просто не могу жить без тебя. Мне нужно, чтобы ты приехал и встретился со мной. Иначе, я доведу начатое до конца. Здесь, в твоей ванной. Ты оставил здесь свой гель для душа. Он пахнет тобой. Вся ванная комната пахнет твоим парфюмом.
— А как же твой неродившийся ребенок, Алина?
— Я заберу его с собой. Разве тебе есть дело до него?
— Собственно, нет. Это не мой ребенок и не мое дело. Твоя просьба не может быть выполнена.
— Почему? Ты вполне можешь позволить себе прилететь сюда. Разве нет?
— Могу. Но я не вижу в этом никакого смысла.
— Моя жизнь бессмысленна?
— Отнюдь. Она имеет смысл. Должна иметь. Но это решать тебе, а не мне. Твоя жизнь не должна зависеть ни от кого, кроме тебя самой.
Чувствую себя лицемером и получается не очень убедительно.
— Моя жизнь зависит от тебя сейчас. От того решения, которое ты примешь. Время идет. Моя вода становится краснее. Ты прилетишь?
— В этом нет смысла.
— ПО-ЧЕ-МУ? Я не понимаю… я не понимаю…
— Что будет если я прилечу? Увидимся? Хорошо, увидимся. Дальше что?
— Я хочу вернуть то, что между нами было.
Меня начинает потряхивать.
— Объясни тогда Алина, зачем это мне?!
— Я буду идеальна для тебя.
Начинаю «бить по щекам».
— Нет! Нет, не будешь никогда! И не была никогда. Всего лишь не очень качественным заменителем, пока я не мог приблизиться к своей женщине. С которой тебе не сравниться ни в чем. Ни в Ванили, ни в Теме. Я с ней и не вижу смысла в общении с тобой. Не потому что с тобой что-то не так, а потому что… Я её люблю. Люблю. Много лет и всегда буду. Только её. Тебе известно, что значит слово — «люблю»?
— Известно. Я люблю тебя.
— Так тогда иди и попробуй отдать себя другому человеку, если вдруг я сойду с ума и позову тебя обратно! Сможешь?
— Я делала это несколько лет, отдаваясь своему мужу, когда жила на самом деле только тобой.
— И что ты чувствовала, Аля?!
— Я чувствовала к нему отвращение.
— Бинго! Я чувствую это к тебе от каждой твоей попытке прикоснуться ко мне. Пойми меня! Пожалуйста! Остановись!
— Что в ней особенного?
— Что? Да всё! Она для меня особенная.
— Расскажи мне…
Поднимаю глаза на Женю.
— Ты всё делаешь четко, Аронов. Но это не поможет. Дай трубку.
— Что, прости?
— Дай мне трубку. Я буду говорить с ней сама.
— Нет.
— Тогда тебе придется поехать и убедить ее лично в моей… — разводит она руками
— Нет.
— Дай мне трубку!
— Нет!
С чего вдруг? Это моя Нижняя.
С чего вдруг?!
Женя начинает звереть. Её ноздри раздуваются.
Не хватало еще разбираться при третьих лицах.
— Так, Алина. Будь любезна, заклей свои стигматы. Пока. Я перезвоню тебе позже. У меня тут семейный скандал.
Скидываю вызов.
Женя со психом уходит в спальню. Я слышу как она замыкает дверь.
Подарки на новый год закончились? К рождеству не ждать?
Черт с ним. Обещание перезвонить должно тормознуть Алину до лучших времен.
Всем надо остыть.
Коваленко… За каким чертом ты дал ей сегодня выходной?!
Мне снится всякая ересь. Благо на краю сознания, я знаю, что это сон. Женя научила…
В своем сне я вынужден улететь. Надолго. Меня провожает Женя, но я никак не могу увидеть ее лица. Я как будто забыл, как оно выглядит.