— Какие вопросы? Конечно. Сейчас чаю поставлю.
— Спасибо!
— Женя! — окрикивает он меня, и я возвращаюсь. — Простыни есть у вас или полотенца?
— Нет.
— Возьми, — забирает две со стопки, лежащей на маленьком подоконнике. — Это новые. Неожиданные гости редко у меня бывают.
— Огромное Вам спасибо, Василий!
Надо будет ему пирог испечь и привезти угостить.
— Итак, мой юный друг, — кидаю простыни на заднее сиденье машины. — Выходи. Раздевайся!
— Угораешь? — скептически смотрит на меня.
А я скидываю пальто, пиджак, снимаю обувь, носочки… Провокационно ухмыляясь, расстёгиваю ширинку на брюках.
— Ты чего делаешь, Туманова?!
— Снимай всё…
Скидываю остальное, оставаясь в нижнем белье.
Тихо матерясь, Немец снимает пиджак, не отводя глаз от моей груди, просвечивающей сквозь тонкую ткань бюстгальтера.
— Они о*уенные! Ещё лучше, чем были.
Ну вот, уже и признания пошли.
Я сжимаю грудь руками с тихим стоном.
— Быстрей! Не июль месяц.
— Надеюсь, это будет секс!
— Это будет лучше, мой мальчик! — дергаю я ширинку его джинсов. — Делай как я.
Ближе к кромке воды камни сменяет речной песок. Я с криком разбегаюсь, залетаю в ледяную воду по пояс и резко сажусь вниз.
Он бежит следом. Тоже с воплем залетая в воду.
— Ненавижу тебя! Зараза! Сучка! Туманова! АААА! Чтоб тебя! Пи**ец!
— Я всё знаю! Я знаю, как ты меня любишь, мой котенок!
Обнимаю его за шею, впечатываясь губами в ругающий меня рот. Кусаю. Больно. Нас трясёт от адреналина и жгущего холода. Впивается в меня в ответ, и я тут же уворачиваюсь и вылетаю из воды.
Сидим у Василия, обёрнутые простынями. Здесь очень тепло, и мы пьём горячий чай с медом. Смотрю смс… Олег уже должен приехать за мной. Минут через пять он заглядывает в вагончик.
— Добрый вечер.
Оглядывает мой видок.
Невозмутимый сфинкс! Ах…
— Олег, — протягивает руку Василию, тот представляется в ответ.
— Реально, Бессмертный… — отвечает на рукопожатие ошарашенный Немец.
Олег высокомерно ухмыляется ему.
— Чем ты занималась, детка?
— Топила котёнка, — облизываюсь я.
— Утопила?
— Мне кажется, да!
Часть 4
(от лица Аронова)
Поправляю наручные часы. Десятый…
Женя должна уже освободиться. Телефон разрядился. Ставлю на зарядку.
Открываю окно, прикуриваю сигарету.
В дверях мелькает силуэт Марьяны. Говорит по телефону, двигаясь в мою сторону. Вокруг никого, и слышно каждое слово.
— … Никаких нервов не хватает! Всё не так ей! Во всё суёт свой нос!
Она такая, да… — ухмыляюсь я.
— Какое её дело вообще? Я здесь год уже работаю, знаю, наверное, получше её…
А вот это вряд ли! Мы так и не смогли никем заменить Туманову в своё время. Умеет работать, хоть и растяпа. Свои какие-то сомнительные схемы… Не хуже меня сети плетёт.
— Андрей?… Нет… Нет, ты что! Такое ощущение, что не он, а она его начальница…. Бесполезно, да… Да я не знаю, сколько ей. Молодая. Выскочка! Может, двадцать три…
— Двадцать восемь, — поправляю я.
— Ой, — спотыкается. — Здравствуйте, Олег Андреевич.
Убирает телефон.
— Добрый вечер, Марьяна. Моя «выскочка» ещё занята?
— Она всегда у нас занята! — елейно. — Кофе пьют. С Евгением. Вдвоём.
— Ну, пусть попьют, — сдержанно улыбаюсь я.
Она нерешительно мнётся, закусывая губу.
Хочешь мне сообщить ещё какую-нибудь скабрезненькую подробность? — поднимаю вопросительно бровь.
Знаю я каждую сомнительную подробность про её Зайцев, Марьяна. Детка исповедуется мне, стоя на коленях… Ах!
И её Сломанный Заяц, считай, вегетарианское блюдо. Женечка бережёт его ванильную психику.
Но Марьяна не решается. У женщин обычно неплохо с интуицией, и, видимо, она не исключение.
— До свидания.
Это правильно.
— Хорошего вечера.
Минут через пять рядом с моей тачкой паркуется Коваленко. Выхожу ему навстречу.
— Добрый вечер.
— Привет, Олег.
Пожимаем друг другу руки.
— Чего не поднялся?
— Да только подъехал. Пойдём?
— Женя уже спускается. Я её отпустил.
— Хорошо. Как твоё самочувствие? — пытливо разглядываю его.
Вчера было опять жестковато…
Лицо оживает, взгляд уходит по верхней дуге, он облизывает прокусанную губу. Его слегка передёргивает. Вспоминаешь?
— Каким оно было вчера, я в курсе. Как ты чувствуешь себя сейчас?
— Сейчас… я пока еще ТАМ.
— А почему ты тогда за рулём, Андрей? Даже сутки не прошли. У тебя очевидные спейсы. Я же тебя предупреждал…