— Ерунда!
— Нет, ты скажи?..
— Говорю, ерунда!
— Эх, врешь ты все… Я очень боюсь, Арсен, — произнесла она жалобно, — если что случится…
Он обнял ее и притянул к себе, удивляясь, что не чувствует уже никакой робости. Рядом он видел бледное Мусино лицо, склонившееся к нему на плечо с тоскливым безразличием. И, желая ободрить ее, он сказал:
— Твой муж не участвует в спасательных работах. Он в машинном отделении, там опасность меньше.
Муся вздохнула:
— Ты это про Басова? Так он мне не муж больше.
— Как так?
— А просто. Мы с ним расстались. Расстались совсем…
Она помолчала.
— Знаешь, мне кажется, он и не любил меня никогда. А может, и любил по-своему, не пойму я. Он такой… странный. Только он уехал, и все кончилось. Нет, ты не думай, что я за него боюсь! Их там сорок пять человек на «Дербенте», и если что случится…
Он гладил ее плечо и думал, что, должно быть, тот человек чем-то оскорбил ее, она несчастна и не может забыть… Он чувствовал гордость оттого, что она доверилась ему и искала у него сочувствия, как бы объединяясь с ним против того неприятного человека — ее бывшего мужа. Потом его взгляд упал на страницы журнала и пробежал по словам телеграммы: «уходит, не отвечает на сигналы». Он представил себе яркое зарево пожара и уходящий в темноту предательский силуэт корабля. Ему казалось, что здесь как-то замешан механик Басов.
Теперь он представлялся ему огромным, краснолицым и свирепым: стоит на корме и, ухая, как леший, рубит буксирный трос. А на палубе собралась команда, все растеряны, но никто не решается к нему подойти. Он вспомнил, что на судне есть капитан, которому подчиняется и механик Басов и другие моряки, и ему стало досадно, что сцена, нарисованная его воображением, не вязалась с действительностью.
Муся вдруг выпрямилась и порывисто встала.
— Ух, тоска какая, — сказала она низким злым голосом, — неужели не кончилось? Смотри не прозевай, Арсен!
Она побрела к своему месту у стола, села и потрогала бумаги. Он понял, что она забыла о нем и совсем не думает, какое впечатление произвели на него ее слова. Отвернувшись, он увидел свое отражение на лакированной поверхности стола — вихрастую голову с черными колпачками на ушах — и подумал, что с Мусей у него ничего не выйдет.
А ровный унылый гул в ушах не прекращался, как будто проникал сквозь наушники стремительный морской ветер. По временам его заставлял вздрагивать треск атмосферных разрядов, и он хватался за карандаш, но сигналов не было.
Посинели квадраты окон, и звезды в них стали крупнее и бледнее, — начинало светать. За пустырем блеснула зеленая молния и осветила крышу пекарни, — пробежал из нефтегавани первый трамвай.
Внезапно щелкнули мембраны телефонов. Тарумов придавил ладонями наушники и схватил перо. Муся тотчас же вскочила и подбежала к нему. Он успел подумать коротко и удивленно: «Как она узнала?» Громко засвистело тональное радио:
«РЕИ, РЕИ, я «Дербент». Верните спасательное судно. Теплоход «Узбекистан» затонул на 42,36 и 18,02. Экипаж снят и доставлен на борт. Обеспечьте к приходу медпомощь. Есть обгоревшие».
Секундная пауза — и торопливая короткая строчка: «За помполита «Дербента» Басов».
— Здорово, — завопил Тарумов, сбрасывая наушники, — они подобрали экипаж! Понимаешь, Муська?
Она схватила журнал и быстро прочла, шевеля губами.
— Басов подписал, — сказала она тихо, — видишь, он какой! Я говорю… он очень странный.
Тарумов ответил не задумываясь:
— Твой Басов, наверное, золото, молодец парень. Ты подумай, ведь у них красноводская нефть в танках. Она воспламеняется, как бензин.
— А ты говорил — ерунда! — улыбнулась Муся болезненно.
— Ну, мало ли что говорил. Ты же скулила. Теперь вы с ним увидитесь, и все будет хорошо. Просто у вас размолвка вышла. Это бывает. Нет, но какие молодцы!
Зыбь на море, ветер искры несет, а они подошли и взяли. Аи моряки! Танкер «Узбекистан» затонул, вот жалко, но… люди важнее.
— Там есть обгоревшие, — сказала Муся тихо, — может быть, они… как ты думаешь?
— Ничего, вероятно, обожглись немного. Послушай, да кто он такой, этот Басов?
— Ты же знаешь. Механик.
— Странно. Почему не капитан подписал радио? Ну, все равно. Это же замечательно! «Верните спасательное судно». Вот они, наши моряки! Ты гордишься, Муська?
— Да. Только там есть обгоревшие. Я боюсь.
— Эх ты, заладила — боюсь. Эх, Муська, это такие ребята, такие…
Он счастливо улыбнулся и возбужденно ерошил волосы.