Приняли.
Хорошее слово. Оно дарит намного более приятное чувство.
Я всегда чувствовала себя принятой Мими, Изабеллой и членами ее семьи. Я чувствовала, что меня принимают мои друзья и преподаватели в колледже, а также мой начальник и коллеги в Монтане. Но я никогда не чувствовала себя принятой в семью, и я моргаю, на глаза у меня наворачиваются слезы, когда я обдумываю слова Деда. Тебя приняли. Это, пожалуй, самые приятные слова, которые я когда-либо слышала.
- Жжение в твоих глазах похоже на жжение у меня в горле, - тихо говорит он мне. - После нескольких глубоких вдохов оно проходит.
Я делаю несколько глубоких вдохов, прислушиваясь к окружающим звукам: семьи заходят и выходят из коттеджей, клан Стюартов убирает со столов и моет посуду на кухне неподалеку, рядом со мной тихонько покачивается кресло-качалка.
И он оказывается прав.
Мало-помалу я впитываю происходящее вокруг меня, и жжение в моих глазах сходит на нет.
Глава 6
Таннер
Каждый день после обеда я буду отвозить МакКенну в Скагуэй, а вечером забирать ее оттуда, что будет отнимать у меня около сорока минут от утренних и вечерних дел, но с другой стороны, это даст нам немного дополнительного времени наедине, чтобы ежедневно согласовывать наши версии историй.
Пока мы трясемся по грунтовой дороге из Дайи в Скагуэй, я бросаю взгляд на свою “невесту”, которая этим утром настояла на том, чтобы помочь с завтраком.
Я был удивлен, войдя на кухню и увидев, что она стоит у плиты и готовит на огромной сковороде яичницу-болтунью рядом с бабулей, которая переворачивала ломтики бекона и сосиски. Рив, будучи на дежурстве по выпечке, доставала кексы с черникой из духовки, в то время как Харпер и Сойер были на заднем дворе и подготавливали джип с открытым верхом для семьи, которая после завтрака хотела отправиться на поиски лосей и медведей.
- Ты уже устроила ее на работу, бабуля? – спросил я.
- Она сама настояла, - ответила бабушка с одобрительной улыбкой.
- Где Хантер и отец?
- Ушли рано утром с туристами.
- А Паркер?
- Повезла даму в городскую клинику.
- Что-нибудь серьезное?
- Какие-то укусы. Все опухло и выглядит весьма зловеще.
- Аллергия на комаров? – догадался я.
- Скорее всего, - ответила бабушка.
Комары на Аляске - это не шутка. Их часто называют “вторыми птицами штата”, они огромные и прожорливые, и хотя обычно они не являются переносчиками болезней, если один из них заберется к вам в комнату ночью, к утру вы можете почувствовать себя довольно неуютно... особенно если у вас на них аллергия.
Я встал позади МакКенны.
- Ты не обязана это делать, - сказал я ей. - Это не входит в нашу договоренность.
Она посмотрела на меня через плечо.
- Я не против помочь.
- Вот почему она самая лучшая! - провозгласила Рив с другого конца кухни. - Она уже член нашей семьи, Тан!
Закатив глаза от восторженных возгласов Рив, я собрал стопку чистых тарелок, чашек, столового серебра, салфеток и кувшинов и направилась в обеденный зал, чтобы начать накрывать на столы.
Но пока я работал, мои мысли были заняты МакКенной.
Когда я вчера впервые встретил ее в аэропорту, она не произвела на меня особого впечатления. Она не поразила меня своей внешностью. Она не поразила меня своим юмором или обаянием. Но беседа с ней за бокалом вина позволила мне узнать, как много ей пришлось преодолеть в своей жизни, а наблюдение за тем, как она общалась с моей семьей за ужином, а затем у костра, дало мне представление о ее характере, которым я начинаю восхищаться все больше и больше.
Да, возможно, она не самая сексуальная женщина на свете, думаю я, глядя на нее с пассажирского сиденья своей машины. Но, по-моему, мне повезло, когда она согласилась мне помочь.
- Есть какие-нибудь вопросы ко мне, прежде чем мы приедем в город? - спрашиваю я ее.
- Есть вероятность, что Рамона приехала в город раньше времени?
- Думаю, это возможно, - отвечаю я, - хотя, насколько я понимаю, она приедет только в эти выходные.
- Ладно. А этот мужчина, Брюс, из “Пурпурного пастернака”. Он хороший друг?
- Я знаю его целую вечность, он чертовски экстравагантный, - говорю я, - но при этом хороший мужик. Они с моим отцом вместе учились в старших классах.
- Поняла. И он верит, что мы помолвлены.
- Да. Он настоящий сплетник, так что полгорода уже знает о нас.
Она делает глубокий вдох, затем прикусывает нижнюю губу.
- Ты в порядке? - спрашиваю я ее. - Нервничаешь?
- Немного, но дело не в этом. Я просто... не люблю лгать.
От паники у меня пересыхает во рту.
- Но мы же договорились...
- Я не отказываюсь от нашей договоренности, - поспешила она успокоить меня. - Я обещала помочь, и я не нарушу своего слова. Но ты спросил, нервничаю ли я, и правда в том, что я нервничаю... потому что я не люблю лгать людям. Когда я соглашалась, это казалось простым в теории. Теперь это кажется более реальным.
- Теперь это действительно реально, - говорю я. - Должно быть реальным, иначе Рамона не остановится.
- Я знаю, - отвечает она, протягивая руку, чтобы положить ее мне на плечо. - Знаю, и не подведу тебя, Таннер. Не волнуйся.
После легкого пожатия она опускает руку, и, к моему удивлению, я понимаю, что жалею об этой потере. Мне понравилось ощущать ее ладонь на своем плече. Это странно успокаивало, к тому же я всегда был любителем тактильных ощущений. Кстати, об этом…
- Мы еще не обсуждали, эм...
- Что? - Грунтовая дорога переходит в асфальтированную, а это значит, что мы приближаемся к Скагуэйю.
- Мы еще не говорили о... нежности и ласке. Публичные проявления чувств... ну, ты понимаешь… прикосновения, например.
Она ерзает на сиденье, и, хотя я смотрю прямо перед собой, я чувствую ее взгляд на своем лице.
- Хорошо, давай поговорим об этом. Что у тебя на уме?
- Эм... Мы будем держаться за руки?
- Конечно, - говорит она.
- Я смогу приобнять тебя за плечи?
- Удачи тебе с этим, - говорит она. - Во мне и пяти футов нет. А в тебе...
- Шесть футов и два дюйма, - информирую я.
- На целый фут выше меня!
- Так я могу приобнять тебя за плечи.
- Талия подошла бы больше, - произносит она.
- Ты не против? - уточняю я, полагая, что плечи почему-то менее опасны, чем талия.
- Разумеется.
- Как насчет... - Не хочу испытывать судьбу, но разве жених и невеста не целуются? Чтобы все казалось правдоподобным? - Поцелуев?
- Какого рода? - спрашивает она.
- В щеку? В лоб?
- Я не Рив, - говорит она.
- Я это знаю.
- Тогда, как братский поцелуй в щеку вписывается в план представления меня в качестве твоей невесты?
- Ты сказала, что ударом карате снесешь мне пол-лица, если я только попытаюсь.
- Потому что я не люблю сюрпризов…вот почему мы ведем этот разговор.
- Я все равно сомневаюсь, что ты бы смогла нанести мне удар карате, - усмехаюсь я.
- Хочешь попытать счастья? - спрашивает она, и ее голос звучит как удар хлыста.
- Нет, мэм.
- Я не против, если ты будешь чмокать меня в губы, когда прощаешься, и еще раз при встрече, - говорит она. - Это должно сработать.
- Легкий поцелуй.
- Угу. Если ты засунешь в меня язык, я могу и укусить.
Не то чтобы я собирался целовать ее по-французски, но ее слова удивляют меня, застают врасплох, а внутри все переворачивается, и это так... приятно. Черт.
- Без языка, - бормочу я. - Понял.
***
МакКенна
Еще будучи в Сиэтле, я просмотрела в Интернете фотографии салуна “Пурпурный пастернак”, поэтому знала, что это старое заведение с фасадом в западном стиле, типичное для большинства зданий в хорошо сохранившемся Скагуэйе. Когда-то давным-давно “Пурпурный пастернак” был борделем и танцевальным залом процветающего шахтерского городка, привлекавшим золотоискателей громкой музыкой, игорными столами, дешевой выпивкой и полуобнаженными женщинами.