На пике своего развития в конце 1890-х годов в Скагуэйе насчитывалось не менее семидесяти баров и борделей, расположенных вдоль Бродвея, главной улицы города и дороги длиной около мили. Конечно, здесь находились и универсальные магазины, и магазины одежды, и скобяные лавки, и аптеки, но потворство порокам являлось основным источником доходов, а проститутки — любительницы легкой наживы, которые последовали за шахтерами на север, или жены, потерявшие мужей во время трудного путешествия на Юкон и обратно, — могли заработать кучу денег за короткий срок.
Я заворожена историей проституции в Скагуэйе; во времена, когда у женщин были крайне ограниченные возможности для заработка, они могли зарабатывать до 3000 долларов в год, продавая свое тело. Для ясности, сегодня это более 110 000 долларов. После двух лет работы в Скагуэйе трудолюбивая женщина могла вернуться в любой из 48 штатов, купить землю или бизнес и безбедно устроиться на всю жизнь. Нельзя сказать, что эта профессия была лишена недостатков. Климат был неблагоприятным, свирепствовали венерические заболевания, а клиенты — одинокие, дородные мужчины, разочарованные условиями добычи золота, — могли по своей прихоти прибегнуть к насилию.
“Пурпурный пастернак” одно время был главным борделем Скагуэйя. С танцевальным залом и баром на первом этаже и десятью маленькими комнатами наверху для торговли сексуальными услугами, работающие девушки были в “Пастернаке” более защищены, чем в отдельно стоящих “хлевушках” на проселочных дорогах. По слухам, содержательница борделя, бывшая фермерша из Монтаны по имени Бриллиантовая Лил, общалась с клиентами, нося усыпанный бриллиантами браслет, который покрывал всю длину ее руки.
Сегодня “Пурпурный пастернак” - популярный бар и ресторан на первом этаже, на втором этаже которого находился музей, посвященный истории проституции в Скагуэйе. Ходят слухи, что там водятся привидения. Не могу дождаться, когда начну там работать.
Таннер паркует свою машину перед зданием и выпрыгивает из нее. Я встречаю его на старомодном деревянном настиле и смотрю на фасад здания.
- Вау. Это круто.
Исторический район Скагуэйя, состоящий из девяти кварталов в самом центре Скагуэйя, куда можно дойти пешком от круизного терминала, насчитывает более ста исторически значимых зданий эпохи золотой лихорадки, двадцать из которых находятся в ведении Службы национальных парков. Однако Скагуэй отличается от других тем, что его здания не являются музеями. Большинство из них, как, например, “Пурпурный пастернак”, представляют собой современные и прибыльные предприятия, работающие в исторических зданиях.
Это удивительно.
- Я слышал, как одна дама сказала, что тематика в Скагуэйе лучше, чем в Диснейленде, - говорит Таннер.
Я смотрю на него и улыбаюсь.
- Она была права. Диснейленд копирует детали. Здесь же все по-настоящему.
- Иногда мы устраиваем телевизионные или киносъемки, - рассказывает мне Таннер. - Я здесь вырос, поэтому не всегда вижу в этом “волшебство”, понимаешь? Скагуэй - это просто часть моего дома.
- Уверяю тебя, это место действительно уникально, - говорю я, восхищаясь деталями. Здесь резной деревянный индеец. Там вывеска парикмахерской. Декоративная витрина высотой в три этажа перед одноэтажным магазином. Каждое из зданий окрашено в яркий цвет: желтый, розовый, голубой или фиолетовый. - Единственное в своем роде.
- Пойдем, - говорит Таннер. - Я познакомлю тебя с Брюсом.
Мы входим в вестибюль здания, выкрашенного в сиреневый цвет, и через двери салуна попадаем в главный обеденный зал. Справа от меня бар из темного дерева, занимающий всю длину комнаты, с мутным зеркалом на стене за ним и бутылками со всеми видами алкоголя, которые только можно себе представить, выстроенными в ряд, как солдаты.
В главном зале уже накрыты столы на две и четыре персоны, сервированные фарфором с разномастными бордовыми и белыми узорами и темно-бордовыми салфетками. Доски на полу потертые и старые, настенные светильники выглядят так, словно изначально предназначались для подключения газа, а четыре деревянных потолочных вентилятора лениво вращаются в обрамлении открытого балкона на верхнем этаже. В глубине комнаты стоит старинное пианино, которое, несомненно, создает атмосферу эпохи золотой лихорадки.
Короче говоря, это прекрасно.
- Брюс! - кричит Таннер. - Ты здесь?
- Круизные лайнеры уже начали прибывать? - спрашиваю я Таннера. - Город кажется притихшим.
- Первые корабли начали прибывать на прошлой неделе. Сначала по одному-двум в день. Подожди до следующей недели. Ты глазам своим не поверишь.
Первая волна летнего наплыва туристов. У меня в голове не укладывается.
- Но вы уже забронировали половину мест на турбазе.
- Эти люди приплыли на пароме. Паром курсирует круглый год. Брюс!
- Иду!
- Паромы отправляются из Сиэтла и прибывают сюда?
- Из Беллингема, - уточняет он, кивая. - Из Беллингема, штат Вашингтон, до Скагуэйя можно добраться примерно за шестьдесят часов.
- Шестьдесят часов! Это же два с половиной дня!
- На самом деле это занимает от трех с половиной до четырех дней, в зависимости от того, сколько у тебя остановок, но подумай об этом так: за 500 долларов ты можешь долететь из Сиэтла в Скагуэй за пять часов с остановкой в Анкоридже или Джуно, а можешь совершить живописное и неторопливое путешествие на пароме по той же цене и устроить для себя небольшой отпуск.
- Отпуск? На пароме?
- На самом деле, они неплохие. В некоторых есть отдельные каюты с двухъярусными кроватями и туалетами. Во всех есть гостиные и столовые. К тому же, с палуб можно полюбоваться дикой природой и вдоволь почитать.
- Думаю, звучит не так уж плохо.
- Согласен, - говорит он. - Тебе стоит как-нибудь попробовать.
- Приветствую, усталые путники, и добро пожаловать в “Пурпурный пастернак”! - раздается голос с другого конца барной стойки.
Пред нами предстает мужчина — Брюс Фрэнкс, полагаю я, — в образе великого Натана Лейна, одетый в костюм “старого бармена”: черные брюки, белая рубашка с длинными рукавами и бордовыми подвязками, темно-бордовый, коричневый с черным клетчатый жилет и галстук-бабочка в тон. Он также щеголяет покрученными кверху усами и моноклем.
- Как дела, Таннер Стю?
- Привет, Брюс.
- А это, должно быть, Великолепная Мисс МакКенна! - восклицает Брюс, резко хватая меня за руку и громко причмокивая, целует тыльную сторону ладони.
Я смотрю на него, разинув рот от удивления. Я не рассчитывала на актерскую игру и старинные костюмы, когда соглашалась работать барменом. Во что, черт возьми, я вляпалась?
Брюс засовывает монокль в нагрудный карман и прислоняется к стойке.
- Мы делаем это для туристов, - заговорщически шепчет он.
- Мне придется...?
- Надеть костюм? Обдумать характер своего персонажа? Готовить напитки, как барменша эпохи золотой лихорадки? - Он подкручивает кончик своего уса и хитро смотрит на меня. - Все вышеперечисленое, милая.
- Сбавь обороты, а, Брюс?
- Я просто пытаюсь быть честным, Тан.
- В любом случае, убавь пыл.
Брюс окидывает меня оценивающим взглядом, задумчиво покручивая кончик своего уса.
- Ты маленькая и стройная. Мне нужно посмотреть, что мы имеем сзади. Может быть, шортики и бюстье?
- Как насчет брюк и рубашки? - предлагает Таннер, обнимая меня за талию.
- Брюки и рубашка. Мне нравится. Остается добавить к этому фуражку, и мы получим что-то вроде беспризорного газетчика.
- Она не мальчик, - произносит Таннер стальным тоном, прожигая ледяным взглядом.
Брюс, похоже, понимает, что крепыш Таннер начинает раздражаться, и быстро пытается его успокоить.