Когда вечер переходит в ночь, я собираюсь посмотреть следующий эпизод моего любимого реалити-шоу “Любовь с первого взгляда”, когда раздается стук в мою дверь. Я открываю ее, собираясь с духом, чтобы продолжить перепалку с Таннером, но с удивлением обнаруживаю на крыльце Харпер, Паркер и Рив.
- Привет, - говорит Паркер, протягивая бутылку просекко.
- Мы подумали, что не помешает устроить тебе девичник, - добавляет Харпер, держа в руках корзинку с пилочками и лаками для ногтей.
Рив протягивает мне упаковку печенья Oreos.
- Для печенья всегда найдется время.
- Проходите, - говорю я, отступая в сторону, чтобы они могли зайти в домик своего брата.
Поскольку я весь день провела на диване со своим рукоделием, здесь есть место только для одного человека. Харпер плюхается на него, в то время как Паркер выбирает подушку на полу, а Рив выдвигает маленький табурет из-под кофейного столика. Я собираю костюм, который закончила подшивать, и несу его в спальню, чтобы занять место для себя, пока девочки разливают вино и раскладывают печенье.
Когда я присоединяюсь к ним, Паркер протягивает мне стаканчик вина.
- Может, выпьем за моего придурошного брата? - спрашивает она, и в ее глазах вспыхивают огоньки.
Я удивлена. Думала, они пришли, чтобы вступиться за него, но, похоже, я ошибалась. Мы чокаемся пластиковыми стаканчиками и допиваем сладкое вино.
- Он такой упертый, - заявляет Харпер.
- И любит командовать, - добавляет Рив.
У меня возникает импульсивное желание защитить его — сказать им, что он не так уж плох, что странно, потому что весь день я веду с ним воображаемые беседы, жалуясь на те же вещи, которые их тоже раздражают.
- Не может сойти с намеченного пути, - говорит Харпер. - Это факт.
- Помнишь школьный автобус? - спрашивает Паркер. - Какой кошмар.
- Расскажите эту историю! - просит Рив.
- Я расскажу, - отзывается Харпер, доедая Oreo и вытирая руки о свои коротко обрезанные шорты. - Когда наша мама умерла, Рив была совсем маленькой, Сойеру было четыре, а Паркер - пять. Мы с Хантером уже учились в старших классах, и в сентябре Таннер должен был пойти в первый класс средней школы. Первый учебный день подкрался незаметно, мы с Хантом, как обычно, сели в автобус до Скагуэйя, но Таннер...? Нет. Он не сел. Отказывался ехать. Не хотел выходить из машины, даже когда папа довез его до школы. Папа пытался вытащить его из машины, но Таннер в свои тринадцать лет был уже довольно большим. Директор, который, должно быть, заметил стычку на улице, направился к машине и сказал, что Таннер не должен заходить в здание, пока не будет готов, но если они не разберутся с проблемой в течение трех дней, он будет исключен за прогулы. Папа пытался урезонить Таннера, пытался торговаться с ним. Безрезультатно. Ничего не помогало. Он не хотел ходить в школу, поэтому наш отец сдался и забрал его обратно домой.
- Упрямец, - бормочет Рив.
- Это точно, - подтверждает Харпер.
- Поэтому бабушка начала обучать его на дому, - продолжает Паркер. - На следующий год настала моя очередь садиться в автобус. Что я сделала? Я отказалась. Таннер не ехал. Я подумала…почему я должна?
- Даже Хантер и Харпер не смогли затащить ее в этот автобус, - говорит Рив, беря еще одно печенье. - Она все время повторяла: “Если Таннер не поедет, я тоже не поеду”.
- Но тут, откуда ни возьмись, появляется Таннер, направляется к автобусной остановке с рюкзаком за спиной и бумажным пакетом для ланча в руке. Он обнимает меня и говорит, что будет со мной на каждом шагу. Итак, мы вместе сели в автобус, - рассказывает Паркер. - Несмотря на то, что ему пятнадцать, а мне шесть, мы сидим бок о бок на переднем сиденье, и он все время держит меня за руку. Автобус останавливается у средней школы, Хант и Харп выходят, но Таннер остается. Когда мы добираемся до начальной школы, он выходит вместе со мной и отводит меня к моему классу. Он заверяет меня, что в конце дня займет для меня место рядом с собой в автобусе. Затем он идет в старшую школу и записывается в десятый класс. И знаешь что? Когда в конце дня я села в тот автобус, он был там и ждал меня. Мы ездили вместе каждый день в течение года.
Я очарована этой историей о подростковом периоде Таннера. Оказывается его невозможно было убедить сделать что-то для своего блага, но он с готовностью старался сделать что-то для блага того, кого любил.
- Он, конечно, несносный, - говорит Харпер, слегка закатывая глаза. - Но никто на земле не заставит его делать то, чего он не хочет.
- И все же, - встаю я на защиту Таннера, - он поехал на автобусе…ради тебя.
- Да. Каждый день ездил, - говорит Паркер, наливая себе еще немного вина. - Чудик.
- Сумасброд, - произносит Рив. - Харп, не выкрасишь мне пальчики на ногах в ярко-розовый?
Харпер кивает, похлопывая себя по колену.
- Ставь свои ножки сюда, крошка.
Когда Рив пододвигает свой табурет поближе к старшей сестре, я склоняю голову набок, глядя на Паркер. В моих мыслях восходит солнце, и в его сиянии я испытываю невероятный восторг.
- Если я хочу, чтобы он подал заявление в полицию насчет своей машины, это должно быть сделано ради меня, а не ради него.
- Бинго, умничка моя, - подмигивает мне Паркер. - Он сделает все, что угодно, ради того, кто ему дорог.
- Тогда, может, тебе стоит попросить его, - говорю я с издевкой.
Паркер хмурится.
- Почему мне?
- Подожди! Думаешь, ты не нравишься Таннеру? - спрашивает Рив с недоверием во взгляде.
- Парень влюблен в тебя, - бормочет Харпер, сосредоточившись на мизинце Рив.
- Нет! Нет, ничего подобного. Это всего лишь игра, клянусь, - заверяю я, практически забиваясь в угол дивана. - Вы, народ, видели Рамону. Мы все знаем, каких девушек он предпочитает. Шикарных. Высоких. Сексуальных. С огромными сиськами, длинными волосами и ресницами, так что... я не в его вкусе. Совсем. Я маленькая, невысокая и просто...
- Не способна признать очевидное! - восклицает Паркер. - Это сводит с ума.
- Согласна, - бормочет Рив.
- Ты не права, - мягко, но твердо говорит Харпер, отрывая взгляд от ног Рив. - Он тобой очарован.
- Нет, - настаиваю я, но мои слова звучат неубедительно, поскольку мысленно я возвращаюсь к нашим поцелуям прошлой ночью. Они были только для виду, так? Во-первых, чтобы вовлечь нас в игру, а во-вторых, чтобы доказать нашу “любовь” Рамоне. Это было не по-настоящему. Это была просто сделка, о которой мы заранее договорились. И все.
- Очарован, - не отступает Паркер, придвигаясь ко мне поближе. Она берет тюбик красного лака из корзинки с принадлежностями своей сестры. - Хочешь, я накрашу тебе ногти?
Мне не терпится уйти от обсуждения нас с Таннером, поэтому я благодарна за смену темы.
- Что на это скажет Брюс? - морщу я нос.
- О, Боже! Ничего хорошего. - Она делает вид, что подкручивает кончики усов, а затем грозит мне пальцем. - Лак для ногтей не соответствует эпохе золотой лихорадки, юная леди!
Мы все смеемся, и Рив просит меня включить музыку, что я и делаю. Когда два часа спустя вино и печенье кончается и девчонки Стюарт уходят, я остаюсь наедине со своими мыслями, глядя на звезды через окно в потолке Таннера.
Он сделает все, что угодно, ради того, кто ему дорог…Парень влюблен в тебя… Он тобой очарован…
Слова его сестер снова и снова крутятся у меня в голове, мешая уснуть, и навевая сны о том, как маленький Таннер и я держимся за руки в школьном автобусе, направляющимся в Скагуэй.
***
Я выгляжу нелепо.
Юбка в стиле прерий удобно облегает мою талию, но подол немного кривоват из-за моих скудных навыков швейного дела, а блузка в крестьянском стиле слишком низко сидит, демонстрируя достоинства, которых у меня нет. Хм. Я достаю из тайника свой бюстгальтер с эффектом пуш-ап и завязываю блузку на талии, что помогает мне выглядеть более рельефно сверху. Затем я сажусь на кровать Таннера и натягиваю обувь, которую подарил мне Брюс, сожалея, что сандалии не были настоящими, времен “Золотой лихорадки”, и посмеиваясь про себя над тем, как Паркер удачно изобразила его прошлой ночью.