Вскоре после этого мы добираемся до точки Финнегана, где Служба национальных парков содержит несколько утепленных хижин с дровяными печами, металлическими ящиками для хранения пищи, которые защищены от медведей, и уборной. Для меня это удобное место отдыха и дозаправки моих туристов, а также возможность рассказать им о короткой, но значимой истории точки Финнегана.
В августе 1896 года в Доусон-Сити, на территории Юкона, Канада, было обнаружено золото. Новость достигла западного побережья Соединенных Штатов к весне 1897 года, и первый корабль с золотоискателями на борту пришвартовался в Скагуэйе в августе 1897 года. Они запаслись всем необходимым для путешествия на север и быстро добрались до начала тропы Чилкут в Дайе.
К концу августа 1897 года точка Финнегана, расположенная в пяти милях от начала тропы Чилкут, стала первым значимым местом отдыха на 300-мильной тропе Чилкут, и включала в себя кузницу, салун и ресторан. Следующей весной здесь также появилось паромное сообщение через реку Тайя.
Но к апрелю 1898 года один золотоискатель описал это место не более чем удобной остановкой с “горячими пончиками и кофе”. А к весне 1899 года, когда золотая “лихорадка” пошла на убыль, некогда оживленная зона отдыха была полностью заброшена.
В память о том пропавшем золотоискателе и его рассказе о точке Финнегана мы обычно начинаем обед с горячего кофе, который я нес в термосе за спиной, и домашних пончиков, которые Рив приготовила и посыпала сахарной пудрой вчера вечером.
Сидя у костра с семьей Дэниелсов - матерью, отцом, дочерью-подростком и сыновьями-близнецами, - я готовлю хот-доги, разогреваю печеную фасоль и, как могу, отвечаю на вопросы о золотой лихорадке на Юконе.
Но сегодня я не в форме.
Мои мысли постоянно возвращаются к МакКенне и нашей утренней поездке в Скагуэй.
Интересно, нравлюсь ли я ей так же, как она мне. Интересно, что она скажет, когда я заеду за ней сегодня вечером. Интересно, что она почувствует, когда я, наконец, войду в нее, твердый и горячий, впервые...
- Мистер Стюарт, — спрашивает один из близнецов Дэниелс, разрушая мою фантазию, - почему меньше половины золотоискателей, приехавших в Скагуэй, добрались до Доусон-Сити?
Я прочищаю горло, отгоняя образы обнаженной МакКенны, и поворачиваюсь к юноше.
- Отличный вопрос. Помните, я говорил, что канадское правительство требовало, чтобы каждый золотоискатель, приезжающий с Аляски, привозил с собой годовой запас оборудования для золотодобычи, припасы и продовольствие? Это была тонна снаряжения, которое они переносили на спине в несколько этапов. Допустим, шахтер работал в паре со своим другом. Он нес в гору сто фунтов припасов, оставлял их своему напарнику, а затем спускался за еще сотней фунтов. Они проделывали это двадцать раз — по десять раз каждый, — прежде чем снова начинали передвигаться в несколько этапов. По миле за раз. На протяжении трехсот миль.
- Многие из них умерли во время путешествия, - говорит миссис Дэниелс.
- Или сдались, - бормочет дочь, которая большую часть сегодняшнего похода жаловалась на тесные ботинки.
- Это было адское путешествие, - добавляет мистер Дэниелс. - Некоторые умерли от болезней. Другие были убиты или замерзли насмерть. Помните, что мистер Стюарт говорил о десятках золотоискателей, погибших под лавиной?
- Тогда, ради чего всё это было? - спрашивает другой близнец, принимаясь за второй пончик. - Ради денег? И только?
- Да. Чтобы разбогатеть, - отвечаю я. - Только ради этого.
- И оно того стоило? - спрашивает миссис Дэниелс, терпеливо ожидая, пока каждый из ее детей ответит на вопрос.
Я достаю булочки для хот-догов из металлического ящика, защищенного от медведей, который мы арендуем у Службы национальных парков, и готовлю еду для всей семьи, пока сам размышляю над вопросом миссис Дэниелс.
Более ста тысяч человек из 48 штатов отправились на поиски золота Юкона. Десятки тысяч погибли. Другие потратили целое состояние в поисках того, что так и не нашли, и уехали с Аляски без средств к существованию. Лишь несколько сотен человек покинули Аляску с суммами, которые изменили их жизнь. И только один процент нашел то, что искал.
Стоило ли оно того?
Я мысленно возвращаюсь к МакКенне и представляю ее как своего рода современного золотоискателя, приехавшего сюда, на Аляску, чтобы быстро заработать денег на уход за своей бабушкой. И вот мы здесь, более ста тридцати лет спустя, а американцы по-прежнему считают Аляску страной быстрого обогащения, хотя и гораздо менее опасным способом... несмотря на собирающих ягоды медведей.
Сколько золотоискателей в 1890-х годах отправились на север, чтобы заработать деньги для своих семей? Интересно. Сколько таких, как МакКенна, приехали сюда по нужде, а не по глупости? Когда МакКенна оглянется на свою жизнь, придет ли ей на ум, что лето в Скагуэйе того стоило?
Я надеюсь на это.
Надеюсь, что она заработает все те деньги, которые ей нужны, и когда ее бабушки не станет, а МакКенна состарится и поседеет, живя в коттедже рядом с колледжем в Сиэтле, она будет знать, что сделала то, что должна была сделать, чтобы позаботиться о том, кого любила. Я надеюсь, что она проживет свою жизнь без сожалений.
Пока семья ест сосиски с фасолью, прежде чем вернуться в Дайю, я мимолетно задаюсь вопросом, найдется ли мне место в воспоминаниях МакКенны и вспомнит ли она меня в будущем, за чередой жизненных событий. Когда она будет прокручивать в голове лето, проведенное на Аляске, как фильм, буду ли я главным героем или второстепенным? Запомнюсь ли я ей?
У меня щемит сердце при мысли о том, что она меня забудет.
Когда мы возвращаемся в лес, я потираю грудь, размышляя, сможет ли это лето каким-то образом оказаться более опасным, чем предыдущее. Насколько разумно затевать летний роман с последующим расставанием, если ты начинаешь привязываться?
Меня переполняют сомнения, пока я веду Дэниелсов обратно в некогда оживленный, а ныне заброшенный город Дайя. Потому что те, кто приезжает на Аляску в поисках счастья, редко остаются. И мы, те, кто помнит их, - это те немногие, кто остался и о ком забыли.
***
Еще светло, когда я выезжаю, чтобы забрать МакКенну из города, но прошло уже несколько часов с тех пор, как я погружен в размышления.
К сожалению, они все еще меня беспокоят.
В основном потому, что есть только один способ на установление физической связи с МакКенной, и он заключается в следующем: я не могу в нее влюбиться.
Она может меня привлекать.
Я могу проводить с ней время.
Она может мне нравиться.
И если она захочет, я могу трахать ее сколько душе угодно.
Но я не могу в нее влюбиться. Если я это сделаю, мне будет больно, когда она уедет. А я не хочу терять восемь месяцев одинокого межсезонья в Дайе, мечтая о женщине из Сиэтла, которая приехала на Аляску не для того, чтобы влюбляться, и уехала, не бросив даже взгляд на прощанье.
Так что не влюбляйся в нее, твержу я себе. Держи чувства под контролем.
Принимая во внимание, что наши отношения и без того носят деловой характер, я думаю, что мы с МакКенной сможем добавить физическую составляющую к нашему соглашению, не подвергая опасности наши сердца. Все дело в том, что она хочет того же, чего и я: интрижки без обязательств.
К тому времени, как я добираюсь до Скагуэйя, я все еще испытываю противоречивые чувства, но мне уже лучше. Я убежден, что разобрался с проблемой и что “друзья с привилегиями” - это единственное решение.
***
МакКенна
Я провела весь день в романтическом дурмане.
Ты ищешь невысокую, не слишком фигуристую, коротко стриженную, симпатичную, сексуальную женщину-антрополога с высшим образованием. Я правильно поняла?
Даже сейчас, наливая сотое пиво за день в запотевшую стеклянную кружку, я бросаю взгляд на старинные часы на стене и ухмыляюсь. Он скоро приедет.