Я не ожидала, что этим летом у меня завяжется с кем-то роман, и почти сразу же, как только Таннер попал в поле моего зрения, я убедила себя, что он - неудачный выбор для романтических отношений. Я была полна решимости сосредоточиться на том, ради чего приехала на Аляску, — заработать деньги на уход за Мими. Сказано-сделано.
За исключением того, что…
Он привлекателен.
Интересен.
Заботлив.
Забавен.
Когда мы целуемся, весь мир исчезает, а мое сердце — о, мое глупое сердце — бешено колотится, требуя большего. И еще: мне нравится выдавать себя за его невесту. Плюс ко всему, я бы была не прочь притвориться его невестой в приватной обстановке.
Все причины, по которым я не хотела завязывать с ним отношения, испарились за последние несколько часов, мне оставалось лишь желать его. Желать нас. Пусть даже только на лето. В идеале - только на лето. Я никогда раньше не была влюблена, и у меня нет ни малейшего желания влюбляться в Таннера Стюарта. Но интрижка? Приятная интрижка с поцелуями, горячим сексом и еще чем-то возбуждающим в несколько мегаватт? Почему бы и нет.
- Мисс МакКенна!
Я поднимаю голову и вижу Брюса, стоящего в конце барной стойки.
- Слушаю, Брюс! Что-нибудь нужно?
- Два “Погонщика мулов” и два рутбира. А потом... - Он с важным видом надевает монокль, достает карманные часы, открывает их, хорошенько всматривается, а затем захлопывает. - Твоя смена закончена, юная леди!
Брюс, как я сегодня подметила, ничего не делает наполовину, это увлекательно и утомительно одновременно. Но в то же время он оказался прав: чем больше я изображаю из себя распутную барменшу, тем больше чаевых получаю.
- Спасибо, добрый господин, - отвечаю я, скромно приседая в реверансе.
Он подмигивает мне, затем я отворачиваюсь и начинаю смешивать “погонщиков”.
Сегодня я получила убойные чаевые — более ста долларов наличными и даже больше, когда будут обработаны чаевые по кредитным картам. Отдыхающие с круизных лайнеров дают чертовски хорошие чаевые, и это факт. С финансовой точки зрения, это лето обещает быть очень удачным.
Я ставлю четыре напитка на поднос и на мгновение задумываюсь о том, чтобы пустить их Брюсу по натертой до блеска стойке бара, но мне нужно время и практика, чтобы отточить такие движения. Вместо этого я подношу их ему.
- Ваш заказ, сэр.
Он почтительно кивает.
- Отличный первый день, мисс МакКенна.
- Спасибо, босс, - отвечаю я. - Увидимся завтра.
Я развязываю фартук и бросаю его в корзину для грязного белья за стойкой. Закрытие кассы занимает минуту. Полчаса назад, во время пятиминутного перерыва, я подсчитала чаевые наличными, а Брюс подсчитает чаевые по кредитной карте и добавит их к моей зарплате в конце смены.
Я перекидываю ремешок сумочки через плечо и выхожу на улицу, позволяя дверям салуна захлопнуться за моей спиной. Ступив на дощатый настил в холодном, сыром Скагуэйе, я радуюсь свету. Какое чудо! До полуночи осталось четыре часа, и едва перевалило за пятьдесят градусов по Фаренгейту, но солнце еще не село.
- Чему ты улыбаешься?
Я была так увлечена необычной красотой Скагуэйя, что не заметила Таннера, прислонившегося к своей машине слева от меня. Но мое тело реагирует мгновенно — сердце пускается вскачь, щеки вспыхивают, и я прикусываю нижнюю губу.
Он ухмыляется мне, в уголках его голубых глазах появляются морщинки.
- Здравствуйте, мэм, - произносит он, манерно растягивая слова и приподнимая воображаемую шляпу.
- Добрый вечер, милостивый государь.
- Удачный первый день за стойкой?
- Отличный первый день. Ты был прав, чаевые впечатляют.
- Да! - восклицает он, поднимая руку и давая мне “пять”.
Я делаю шаг вперед и хлопаю его по ладони, позволяя ему переплести свои пальцы с моими, когда он опускает наши руки.
- Не хотите прогуляться, мисс МакКенна? - спрашивает он, окидывая взглядом в основном безлюдный тротуар, затем снова смотрит на меня.
- Конечно, - отвечаю я, стараясь подстроиться под его шаг.
Мы переходим улицу, удаляясь от очереди, которая тянется от все еще открытого King Kone. Я не в настроении иметь дело с потенциальной конфронтацией в лице Рамоны после долгого рабочего дня, поэтому с облегчением обхожу ее магазин.
- Итак, жених, расскажи мне, как прошел твой день. В какие неприятности ты вляпался?
- Водил семью из пяти человек вверх по Чилкуту до точки Финнегана. Затем мы пообедали и вернулись обратно. - Он замолкает на секунду. - Я много думал о тебе.
По моей руке, от того места, где соединены наши ладони, пробегает теплая волнительная дрожь.
- О чем именно?
- Я думал, что у нас впереди три летних месяца, и я проведу их с тобой.
Мой желудок совершает кульбит, как при первом спуске с американских горок. Падение. Полет. И полный вперёд.
- Но, - продолжает он, его голос становится мягче и ниже. - Я не хочу, чтобы кому-то из нас было больно.
- Аналогично.
- Я тут подумал, что было бы неплохо придерживаться некоторых основных правил?
Тон его голоса не такой уверенный, как обычно, и, если я не ошибаюсь, в его предложении чувствуется легкая робость. Интересно, почему? Он так взволнован из-за моей реакции? Думает, что мои чувства будут задеты, если мы договоримся лишь на физическую близость?
- Таннер, - говорю я, - ты многого обо мне не знаешь.
- Разумеется, но я не хочу...
- Я не собираюсь в тебя влюбляться, - решительно заверяю я его, останавливаясь, чтобы посмотреть ему в лицо. - Тебе не стоит беспокоиться об этом.
Он моргает, глядя на меня.
- Ох.
- Я этого не сделаю.
- Ты не...
- Скажем так, я полная противоположность Рамоне. - Я подхожу к нему на шаг ближе, так что, когда он вдыхает, его грудь касается меня. - Но я согласна, у нас должно быть несколько основных правил. Вот мои: во-первых, не спи с другими, если спишь со мной. Я не хочу ничего подхватить. И, во-вторых, если у нас все пойдет своим чередом, просто будь откровенен, ладно? Дай мне знать, если ты больше не захочешь продолжать, тогда мы просто разойдемся в разные стороны. Вот и все. - Я пожимаю плечами, как будто уверена в каждом произнесенном слове. Как будто управляю своими чувствами с такой же непринужденностью, с какой перечисляю свои требования. И, по большей части, я такая какая есть, не потому, что хочу быть такой, а потому, что знаю, что так будет лучше. - Я отношусь к этому не так серьезно, так что тебе не о чем беспокоиться.
Он изучает мои глаза, затем вздрагивает. На самом деле он вздрагивает так, будто его что-то укусило, и весьма болезненно. Когда он опускает взгляд на наши ноги, его брови все еще сведены вместе.
- Таннер? Ты в порядке?
- И как же это будет? - спрашивает он меня, поднимая голову, чтобы заглянуть мне в глаза, и продолжая хмуриться.
- А как ты хочешь, чтобы было?
- Я думаю, мы могли бы... - Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. - Замутить друг с другом? На лето?
- Круто.
- И пусть это будет непринужденно, - говорит он.
Разве я только что не об этом говорила?
- Угу. Именно.
- И ты... не возражаешь?
Не возражаю? Он что, не слушал?
- Я уезжаю в конце августа. Ты остаешься здесь. Что хорошего в том, что мы влюбимся друг в друга? Это было бы глупо.
- Да, - соглашается он. - Думаю, ты права.
- Значит, мы с тобой понимаем друг друга?
- Да, но ты будешь... кем? Моей девушкой?
Я подмигиваю ему.
- Твоей невестой.
- Нет, - говорит он, - я имею в виду... по-настоящему. Кем ты будешь для меня? Кем я буду для тебя?
Никаких “по-настоящему”.
- Считай это дополнением к нашему первоначальному соглашению, - поясняю я. - Этим летом мы притворимся, что помолвлены. Мы будем делать все, что делает помолвленная пара... за исключением планирования свадьбы. А в конце лета мы, — она использует воздушные кавычки, — “расстанемся”, и я уеду домой.