Гнев пронзает меня, как молния, раскаленный добела и яростный, особенно когда я смотрю на двойные двери “Пурпурного пастернака” и вижу МакКенну, стоящую там рядом с Брюсом. Она не могла слышать, что прошептала Рамона, но она определенно слышала, как Рамона закричала: “уродливая, долбаная невеста с телом, как у мальчишки”.
МакКенна вздергивает подбородок, отводит взгляд и направляется обратно в дом, Брюс следует за ней по пятам. Я хочу побежать за ней, сказать, что она прекрасна и совершенна такая, какая есть, но она уже ушла, и, в любом случае, Рамона стоит между мной и рестораном.
Оставайся в своей машине.
Не делай того, о чем потом пожалеешь.
- Закрой свой гребаный рот! - рычу я на нее.
- О-о-о! Здоровяк! - Она хихикает, и от этого безумного, пронзительного звука меня пробирает до костей. - Или что? Что ты собираешься делать, Таннер?
У меня внезапно возникает фантазия, как я выскакиваю из машины и бью ее по физиономии. Я представляю, как из ее носа хлещет кровь, когда она падает на землю, и это доставляет мне такое удовольствие, что я тянусь к ручке дверцы, словно могу просто выйти из машины и сделать это.
Рядом со мной громко верещит телефон, выводя меня из транса.
Я хватаюсь за него, как за спасательный круг.
МакКенна
Послушай меня, малыш… Она сумасшедшая. Она просто провоцирует тебя. Хочет, чтобы ты совершил что-нибудь безумное. Не поддавайся на провокацию. Езжай домой. Я в порядке. Увидимся позже. хо
Глядя на эти слова, я чувствую, как мое сердцебиение замедляется. Я напоминаю себе, что мы с МакКенной - команда, и благодарю Бога за то, что она на моей стороне. Я перечитываю ее сообщение снова и снова, пока Рамона продолжает спектакль одного актера, разглагольствуя и беснуясь как умалишенная о своем “разбитом сердце” и “разбитых мечтах”. А затем, глядя прямо перед собой, я нажимаю кнопку поднятия стекол, переключаю скорость и трогаюсь с места.
По дороге домой я заезжаю в полицейский участок.
- Джо здесь? - спрашиваю я Веру, которая сидит при входе и отвечает на телефонные звонки.
- Джо! - кричит она. - Таннер Стюарт здесь.
Секунду спустя в дверях своего кабинета появляется Джо, за воротник которого заткнута бумажная салфетка.
- Я отрываю тебя от обеда, - говорю я. - Прости.
- Все в порядке, - отвечает Джо. - Заходи. Мы можем поговорить, пока я буду доедать.
Я сажусь перед его столом, где всего пару недель назад сидел с МакКенной. Мое колено нервно подрагивает. Я спокойнее, чем был несколько минут назад, но кровь во мне все еще бурлит.
- Опять Рамона? - спрашивает Джо.
- Да.
- И что на этот раз?
- Она закатила в городе сцену. Кричала и скандалила.
- Она нецензурно выражалась?
- Так точно.
- Что ж, туристов это позабавило, да? Но ругаться на людях само по себе не запрещено законом, если только она не нарушала общественный порядок. - Джо откусывает еще кусочек от своего сэндвича. - Она тебя оклеветала?
- Что ты имеешь в виду?
- Она выкрикивала что-нибудь неправдивое?
- Она назвала МакКенну “уродливой”.
- Ну, - говорит Джо, - это жестоко, но это не противозаконно.
- Могу я подать заявление на судебный запрет? - выпаливаю я. Никогда не думал, что до этого дойдет, но, черт возьми, с меня хватит.
- Да, это возможно, особенно если ты сможешь найти нескольких свидетелей, которые всё видели. Закон штата Аляска 11.61.120 запрещает преследования, в том числе некоторые формы словесной травли на улице. Если уличный нарушитель проявляет намерение преследовать тебя или досаждать, а также оскорбляет, насмехается или бросает тебе вызов “таким образом, который может спровоцировать немедленную реакцию с применением насилия”, ты можешь подать на него или на нее заявление.
- Почему ты не пошел учиться на юриста, Джо?
Он пристально смотрит на меня в течение минуты, затем срывает салфетку с шеи и выбрасывает остатки своего сэндвича.
- Это не входило в планы.
Интересно. Я знаю, что он поступил на юридический факультет в Калифорнии. Помню день, когда его приняли... и помню, как гордилась им Харпер. Я наклоняюсь вперед, собираясь сказать то же самое, но он предупреждает меня, тихо и твердо:
- Оставь это, Таннер.
Не связывайтесь с Джо Рейвеном, когда он велит вам отвалить.
- Ладно. Дай мне бланк, - говорю я ему. - На судебный запрет.
Джо нажимает кнопку на своем настольном телефоне.
- Вера, принеси мне бланк DV-150.
- Судебный запрет? - уточняет она.
- Да.
Он снова нажимает на кнопку, а я ерзаю на своем стуле. От слов “судебный запрет” я чувствую себя слабаком. Мне не нужна защита от Рамоны.
- В этом нет ничего постыдного, Таннер, - говорит Джо, словно читая мои мысли. - Она бы и святого довела, а ты не святой.
- Я делаю это не ради себя.
Если бы дело касалось только меня? Я бы никогда не стал привлекать полицию. Но я помню, как МакКенна призналась две недели назад, что боится Рамоны, и я представляю ее лицо сегодня, когда Рамона назвала ее “уродливой”. Скорее всего, я не смогу добиться ареста Рамоны за ее сегодняшнее поведение, но я бы хотел усложнить ее жизнь любым доступным мне способом, включая использование закона.
- Я делаю это ради МакКенны.
***
МакКенна
По сравнению со всем остальным, это был не самый лучший день в моей жизни.
Брюс внес свой вклад в то, чтобы я почувствовала себя лучше после вспышки гнева Рамоны, но девочки смотрели на меня с жалостью весь остаток дня, и это не просто вызывало у меня дискомфорт, это меня злило. Да, я согласилась стать фиктивной невестой Таннера, и да, я знала, что его бывшая девушка сумасшедшая, но я определенно не думала, что меня назовут “уродливой” и “мужеподобной” перед моим парнем посреди оживленной улицы.
Чертовски унизительно.
Не говоря уже о том, что одна из моих коллег была настолько любезна, что поделилась со мной тем, что видео с этим инцидентом уже было загружено в TikTok. Нет, Рамона не назвала меня по имени, но упомянула Таннера, его семью и его турбазу. Любой житель Скагуэйя или Дайи мог с легкостью догадаться, что она говорит обо мне.
Когда Таннер заехал за мной, на переднем сиденье меня ждал прекрасный букет полевых цветов, и я была рада услышать, что он добился судебного запрета, но впервые с тех пор, как мы начали встречаться, я действительно хочу побыть одна. У меня чересчур паршивое настроение, чтобы присоединяться к нему и другим Стюартам у костра этим вечером. Поэтому я надеваю свои самые удобные спортивные штаны и наполняю миску попкорном, приправленным сочувствием, как это делала Мими.
Знаешь, что нам нужно, утенок? Попкорн, приправленный сочувствием, и хороший фильм.
Она всегда знала, как поднять настроение.
В память о Мими я устраиваюсь на кровати Таннера и включаю один из ее любимых фильмов: “Бойфренд”, малоизвестного мюзикла, снятого в 1971 году, с Твигги, популярной в то время моделью из Англии, в главной роли.
Как и я, Твигги была худощавой и плоскогрудой, с большими глазами и короткой стрижкой, но она также была иконой стиля и красоты, что, вероятно, и побудило Мими показать мне именно этот фильм. Я до сих пор помню, как мы впервые смотрели его вместе — я, тогда еще семиклассница, вернулась домой после уроков вся в слезах, потому что Мишель МакКоли выставила меня из женской раздевалки и велела “переодеваться с другими мальчишками”. Мими заверила меня, что я такая же женственная, как и любая другая девушка, и что красота проявляется в разных чертах, размерах и формах. В тот день мы ели попкорн, приправленный сочувствием, смотрели “Бойфренда”, и на следующий день я пошла в школу с подведенными, как у Твигги, глазами.
Нелицеприятное описание Рамоной моего тела было не первым случаем, когда меня сравнивали с мальчишкой, и, вероятно, не последним. Но это не значит, что мне не было больно. Особенно в присутствии Таннера.