- Тссс. Тссс. Где твои манеры.
- А где твои? Ясно же, что я не заинтересован в разговоре с тобой, но ты все равно упорно ищешь со мной встреч.
Она надувает губы.
- А может я скучаю по тебе.
- Это чувство не взаимно.
В баре мой брат разговаривает с Айви, которая смотрит на него, задрав голову из-за разницы в росте, со сладострастной улыбкой.
- Айви милая, правда? - спрашивает Рамона.
- Я ее совсем не знаю.
- Ох, а я знаю! Она моя соседка по комнате.
- Бедняжка.
- Я могла бы сказать ей все, что угодно, понимаешь? Она поверит всему, что я скажу. Я для нее как старшая сестра. Могу сказать ей, что Сойер - хороший парень... или предполагаемый насильник.
Я перевожу взгляд на нее, испытывая отвращение и злость.
- Это ложь. Гребаная клевета.
- Ну, я бы, конечно, могла сказать, что в твоей семье полно мужчин, которым нельзя доверять. Это факт.
- Что, черт возьми, с тобой не так?
- Не ругайся, Таннер Стюарт, - рявкает она. - Не смей на меня ругаться.
- Оставь меня и мою семью в покое, чокнутая, неуравновешенная, стервозная сталкерша!
- Эй, эй, эй, - вмешивается Джо, который внезапно оказывается у меня за спиной. - Давайте поосторожнее с выражениями, а?
- Офицер Рейвен, - произносит Рамона, прикладывая ладонь к груди. - Я так рада, что вы это услышали. Я чувствую, что мне угрожает опасность.
- Почему ты пристаешь к Таннеру, когда твои друзья в баре, Рамона? - спрашивает Хантер, вставая рядом со мной.
- Это свободная страна, - говорит она. - Я просто проявляю вежливость.
- Почему бы тебе не присоединиться к своей компании? - предлагает Джо. - И держаться подальше от Стюартов?
- Это трудно сделать, когда один из Стюартов гоняется по всему городу
за моей соседкой по комнате.
- Оставь Сойера в покое, мать твою! - срываюсь я.
- Таннер, - говорит Джо, кладя руку мне на плечо, - успокойся. Хантер, уведи его отсюда.
- Давай, Тан, - зовет Хантер, - пошли. Давай.
- Спасибо, Хантер, - воркует Рамона, хлопая ресницами, глядя на моего брата, - за то, что защищаешь леди.
- Здесь нет леди, - бормочет Хантер.
- Пошла ты, Рамона! - кричу я через плечо.
- Прекрати. - Хантер хватает меня за руку. Цепко. - Пошевеливайся.
Мы оставляем Джо за беседой с Рамоной, а Сойера в баре - с Айви, и стоим снаружи в полумраке заправки.
- Черт! - кричу я в небо. - Будь всё проклято!
- Ты должен успокоиться, - говорит Хантер. - Не позволяй ей цеплять тебя.
- У нее мерзкий, гнусный, поганый рот!
- Что она сказала? Чем тебя так выбесила?
Я смотрю на Хантера, уперев руки в бока.
- Сойер не встречается с Рамоной. Ему нравится Айви.
- Да, я заметил. Это хорошая новость, так ведь?
- Наверное, но Рамона - ее соседка по комнате. Она грозила наговорить Айви неправду о Сойере. Отвратительные вещи.
- Если Айви поверит в подобную чушь, она недостойна Сойера.
Слова Хантера такие простые и искренние, что мои глаза наполняются слезами. Чертовы слезы. Постыдные. Унизительные. Но небеспричинные.
Счастье моего младшего брата может оказаться под угрозой из-за женщины, которую я презираю.
Похоже, я не могу сбежать от нее, что бы ни делал.
И я по уши влюбился в МакКенну, которая не хочет иметь со мной ничего общего.
Это, черт возьми, меня убивает.
Я вытираю глаза рукавом фланелевой рубашки, стыдясь встретиться взглядом со своим старшим братом.
Но Хантер грубо и бескомпромиссно притягивает меня к своей груди и заключает в крепкие, медвежьи объятия. Я взрослый мужик, которого обнимает его старший брат, но я так разбит и так устал, что даже не могу его оттолкнуть. Что еще хуже, я благодарен. Потому что знаю, что он меня любит, а я люблю его. Поэтому я хватаюсь за него, пока бесполезные гребаные слезы скатываются из уголков моих глаз, а сердце сжимается от печали.
Затем, не говоря ни слова, мы садимся в машину, включаем радио и ждем, когда Сойер присоединится к нам, чтобы мы могли поехать домой.
***
МакКенна
Жизнь - отстой.
Мои глаза пылают от бесконечных слез.
Чаевые небольшие, потому что я не могу освоить все приемы “приграничного бармена”.
Мой счет за мобильный телефон взлетит до небес, потому что еще даже не конец июля, а я уже истратила лимит на переписку.
Я скучаю по Таннеру гораздо больше, чем могла себе представить. Я скучаю по простой сладости нашего совместного времяпрепровождения, по уюту его объятий, когда засыпала, по тому, как он смотрел на меня, прикасался ко мне и ставил мою безопасность и счастье превыше своих собственных.
Я не хотела влюбляться в него, но я влюбилась, и теперь, когда до моего возвращения в Сиэтл осталось чуть больше четырех недель, я не могу позволить себе влюбиться еще сильнее. Я должна отпустить его. Я должна держать дистанцию между нами, иначе я не переживу расставания.
Я плачу и из-за Мими тоже.
Я плачу, потому что, читая отчеты Изабеллы, я вижу, что она быстро слабеет, а я так далеко от нее. Мы не общаемся по Facetime, потому что это расстраивает ее, а поездка к ней только съест все деньги, которые мне нужны, чтобы заботиться о ней. Особенно сейчас.
Может было бы лучше оставить ее в больнице для ветеранов в Сиэтле, где я могла бы видеться с ней несколько раз в неделю? Стоили ли занятия садоводством и йогой дополнительных трат? Я хотела для нее самого лучшего... хотела поддерживать ее в тонусе, потому что читала, как это важно для пациентов с деменцией, но я не видела ее уже два месяца, и не поехала навестить ее, когда она получила травму, потому что каждая копейка важна как никогда.
Я чувствую себя такой потерянной, растерянной и одинокой.
Я не знаю, что правильно.
Я не знаю, что лучше.
В отсутствие Изи есть только один человек, чей совет мог бы помочь или что-то значить, но я не могу проводить с ним время, потому что близость к нему разбивает мне сердце.
Сегодня идет дождь — сквозь окно в крыше видно, что небо пасмурное и серое, — и это подтверждается. У меня выходной, и погода идеально отражает мое настроение.
Схватив телефон с прикроватного столика, я прочитала сообщение от Паркер, которая приглашала меня на девичник в ее коттедж на следующей неделе. Я удивлена, потому что в последнее время избегала женщин Стюарт. Мы с Рив по большей части едем в Скагуэй молча, что меня вполне устраивает. В глубине души я уверена, что они ненавидят меня за то, что я причинила боль их брату. Честно говоря, я тоже ненавижу себя за это.
Перечитываю утреннее сообщение от одной из медсестер на этаже, где находится Мими; она плохо спала прошлой ночью, и им пришлось сделать ей укол успокоительного. Изабелла пишет, что уезжает из города на два дня и, возможно, будет недоступна, пока не доберется до места назначения. Боже, я так сильно нагрузила свою лучшую подругу, что радуюсь тому, что она решила отдохнуть от меня. Я пишу ей в ответ, выражая надежду, что она займется чем-то веселым и забудет обо мне, Мими и обо всем остальном.
МакКенна:
Будь осторожна. Потрахайся. Я тебя люблю.
Изабелла:
Я бы с удовольствием перепихнулась, но мне не помешает помощь.
МакКенна:
Ладно, чудачка. Моя?
Изабелла:
Да. Хантер свободен?
Я секунду пялюсь в экран телефона, недоуменно моргая. Подожди. Что? Хантер? Какой Хантер? Конечно, в первую очередь я думаю о Хантере Стюарте, но это бессмысленно. Она никогда с ним не встречалась.
МакКенна:
#озадачена. О чем ты?
Изабелла:
Хантер Стюарт.
Он свободен?
Дело в том, что он встретил меня в аэропорту, и я подумала...